— Ничего, нокаутирую парочку-другую — поверят! Вообще-то я не за этим вас вызвал.
— Что такое?
— Как попасть на астероид этого парня?
Лакки нахмурился.
— Ты смотрел вахтенный журнал?
— Не то слово. Все обнюхал, даже под матрас заглядывал. Нигде никаких записей.
Старр обескураженно почесал затылок.
— Та-а-ак. Странно. Даже хуже, чем странно. Слушай, Бигмен, — Лакки заговорил быстро и резко, — выровняй скорость, дай свои координаты и держись на постоянном расстоянии от Цереры. Ты еще близко от нас и пираты тебя не будут беспокоить. Ты понял?
— Так точно. Сейчас даю координаты.
Лакки занес цифры в блокнот и отключил связь.
— Век живи — век учись. Сколько раз себе говорил — не делай предположений!
Доктор Генри сочувственно попыхтел трубкой и произнес:
— Не лучше ли вернуть Бигмена? Пока у нас нет координат, надо бы отказаться от дела.
— Отказаться?! Отказаться от единственного камня, о котором мы точно знаем, что он пиратская база? Вы знаете какой-нибудь другой? То-то, и я не знаю! Надо во что бы то ни стало его найти!
Конвей тряхнул сединами.
— Здесь он попал в точку, Гэс. Это наш шанс. Лакки энергично пощелкал выключателем селекторной связи.
Прорезался заспанный голос Хансена.
— Алло! Кто это?
— Говорит Лакки Старр. С добрым утром, мистер Хансен. Извините за беспокойство, но я бы просил вас срочно спуститься в кабинет доктора Конвея.
После паузы отшельник ответил:
— Конечно. Но я не знаю дороги.
— Попросите охранника перед вашей дверью, он вас проводит. Я сейчас ему передам. Успеете за две минуты?
— За две не успею. Успею за две с половиной, — Хансен как будто совсем проснулся.
— Ждем вас.
Лакки встретил гостя в дверях. Задержавшись, он спросил сопровождающего охранника:
— Сегодня ночью был какой-нибудь шум? Нападение или… ну, сам понимаешь?
Охранник разинул рот.
— Однако, сэр! Пострадавший отказался выдвинуть обвинение — говорит, что была честная схватка.
Старр закрыл дверь и усмехнулся.
— Этого следовало ожидать. Ни один нормальный человек не признается, что наш малыш его отметелил. Но ничего, я попозже позвоню властям, они заставят написать обвинение… Э-э, мистер Хансен.
— Да, мистер Старр?
— Мне не хотелось, чтобы наш разговор прослушивали по селектору. Дайте нам координаты вашего астероида, как стандартные, так и временные, будьте добры.
Старик округлил глаза.
— Вы мне не поверите, но я действительно не знаю.
9. Астероид, которого не было
Лакки выглядел совершенно спокойным.
— Вы правы, я вам не верю. Вы должны знать свой собственный адрес.
Отшельник виновато похлопал ресницами и мягко сказал.
— Увы. Тем не менее я не знаю.
— Если этот человек нарочно… — вскипел Кон вей.
Лакки перебил его:
— Терпенье, дядюшка! Я думаю, у мистера Хансена найдутся объяснения.
Все уставились на отшельника, ожидая, что он скажет.
Космические координаты выполняли функции долготы-широты на двухмерной поверхности планет Однако в трехмерном пространстве, когда тела движутся во всех возможных направлениях, координаты вычислить сложнее.
Была основная, нулевая точка отсчета. Внутри Солнечной системы это было Солнце. Первая координата являлась расстоянием от Солнца до объекта, вторая и третья — угловыми измерениями, определявшими позицию объекта к воображаемой линии, соединяющей Солнце и центр Галактики. Зная эти координаты, зафиксированные через определенные промежутки времени, можно было вычислить траекторию движения объекта.
Корабли определяли свои координаты по отношению к Солнцу или к любому крупному телу. Например, на лунных линиях — маршрут Земля-Луна, за нулевую точку принималась Земля. Собственные координаты Солнца вычислялись от центра Галактики и Первичного Меридиана. Это было важно при межзвездных перелетах.
Что-то в этом роде должно было пронестись в голове отшельника, пока советники молча наблюдали за ним.
— Я готов ответить, — сказал Хансен.
— Мы ждем, — подтвердил Лакки.
— Я не вычислял координаты пятнадцать лет. Путешествуя на Цереру и Весту за припасами, я использовал локальные цифры. Строить таблицы не было надобности. Отсутствие занимало два-три дня, и мой камень не мог улететь далеко. Он плывет с потоком, что медленнее Цереры. Когда я возвращался, астероид относило всего лишь на сотню тысяч миль, его всегда было видно в корабельный телескоп. Курс я подправлял на глазок. Так что я никогда не пользовался стандартом.