Почувствовав, что жертва сдалась и уступила его притязаниям, архидьякон чуть ослабил хватку. Ладони его не прекращали ласкать гладкий шелк ее кожи; откинув темные локоны, он с упоением припал к затрепетавшей шейке.
- Не бойся меня, дитя, - его мягкий бархатный баритон, наполненный страстной любовью, обволакивал; страх уступал место смирению, невозможности противиться судьбе. – Я ведь люблю тебя, слышишь?.. Разве не было тебе вчера хорошо со мной? Не отталкивай меня, остуди израненное сердце прохладной каплей нежности. Прошу, прими мою страсть!.. Открой для меня двери в свой райский сад, позволь снова познать это неземное блаженство…
Уловив тонким слухом едва различимый вздох в ответ на его мольбу, мужчина ощутил, как послушно расслабляется под его ласками юное тело. Резко втянув воздух во вдруг сжавшиеся от нехватки кислорода легкие, он осторожно спустился к бедру, поглаживая горячей ладонью плавную округлость. Одно из сладострастных видений, давно терзавших разгоряченную голову, вдруг воскресло яркое и живое, заставив Клода неосознанно стиснуть податливое женское тело.
- Девушка, позволь мне любить тебя!.. – простонал он, одной рукой обхватывая и приподнимая тонкий стан, а другой притягивая толстую пуховую подушку, подкладывая ее под плоский животик.
- Что вы делаете… - вновь испуганно начала вырываться цыганка, взмолившись. – Клод…
- Мое имя в твоих устах звучит как наисладчайшая музыка, - выдохнул тот, почти задыхаясь, едва ли услышав остальное, опьяненный похотью. – Ты не представляешь, какой огонь вливается в жилы, когда ты, подобно плененной пташке, беспомощно бьешься в моих руках…
- Клод, пожалуйста… - в голосе несчастной послышались слезы, она судорожно сжала ноги, пытаясь защититься; это немного отрезвило мужчину.
- О, нет-нет, не плачь!.. Все хорошо, моя милая, моя маленькая дикарка! Я не причиню тебе боли – больше никогда, слышишь?.. Я лишь хочу любить тебя, хочу, чтобы ты наслаждалась так же, как и я. Не закрывайся, не отталкивай меня…
Он еще тихо нашептывал что-то успокоительное, но девушка уже не слушала. Осознав всю бесплодность этой неравной борьбы, подобно тому, как замирает в силках кролик при приближении охотника, Эсмеральда затихла, чувствуя пульсацию упиравшейся в бедро раскаленной плоти.
Одним мягким касанием Фролло дотронулся до нежного бутона, но плясунья под ним лишь вздрогнула в страхе. Нет, он не собирался пугать ее своим неистовым напором и одним махом стирать все то, чего с таким трудом вчера добился. Поспешно отдернув руку, мужчина неспешно начал ласкать ее тело пальцами, губами, языком… Нежно покусывая спинку, он одновременно осторожно поглаживал шейку; когда же губы его дотянулись до мочки уха, рука переместилась под грудь, бережно сжав маленький холмик.
Четверть часа спустя архидьякон решил вернуться к заветной цели. На этот раз явного протеста не последовало, и, ободренный этим обстоятельством, он начал одаривать невесомыми, легкими прикосновениями пробуждающийся цветок, не прекращая целовать плечи и шею. Осмелившись, наконец, раздвинуть лепестки этой алой розы,Клод с упоением ощутил оросившую их влагу. Тихий стон, невольно сорвавшийся с любимых губ, стоило его пальцам легко скользнуть внутрь, внушил уверенность, что девушка готова принять любовника.
Горячая женская плоть охватила его тугим кольцом: ее крепко сцепленные ножки никак не препятствовали проникновению благодаря уловке с подушкой, приподнявшей таз цыганки, но, напротив, делали все еще почти девственный проход даже более узким, даря ни с чем не сравнимое наслаждение.
На этот раз размеренные, глубокие и плавные его движения не вызывали в девушке непреодолимого стремления к чему-то неизвестному. Легкая эйфория от приятного, хотя и менее острого чувства, которое не нарастало, но и не уменьшалось, кружило голову. В этот момент Эсмеральда действительно не думала, кто доставляет ей эти восхитительные ощущения: ее неопытное, но чувственное тело полностью отдалось мягким волнам блаженства, вытеснившим из головы все мысли.
Памятуя о вчерашней ошибке, Клод старался не торопиться, найдя умеренный темп и следуя ему. И все же открывавшийся перед ним вид соблазнительного изгиба спины, разметавшихся черных волос, смуглых пальчиков, время от времени впивающихся в тонкую простыню – все это не могло не горячить кровь. Сдерживаясь из последних сил, мужчина отвел взгляд от округлых плеч, привычно опустив очи долу… Однако то, что он увидел, вырвало низкий стон из груди архидьякона и заставило двигаться быстрее, сжав сильными пальцами нежные бедра. Мужчина больше не мог сдерживаться: зрелище, как его твердая плоть пронзает это податливое, бесконечно любимое, столь долго и безнадежно желаемое тельце, буквально лишило его разума. Удары усилились, стали рваными; Фролло точно пытался с каждым выпадом утвердить свое единоличное право на эту восхитительную юную женщину. Наконец, со сладостным стоном излился он в теплое лоно и, обессиленный, упал на распростертую под ним плясунью, прижимаясь к ней всем телом и утыкаясь губами в плечо.
- Я не причинил тебе боли?.. – шепнул архидьякон, устраиваясь рядом и нежно касаясь раскрасневшейся щечки, когда Эсмеральда чуть пошевелилась под ним.
- Мне… Мне не было неприятно, - заметно смутившись, ответила цыганка, опуская глаза.
- Но я не смог доставить тебе удовольствия, - расстроенно заметил он. – Прости, девушка, но в любви, как уже говорил, я не более опытен, чем ты. И это, пожалуй, единственная наука, в которой я не смогу преподать тебе урока… Что ж, я попробую порадовать тебя по-другому!
Лицо его осенила непривычная для обычно суровых черт открытая, совсем мальчишеская улыбка, которая оказалась на удивление обаятельной. Умиротворенная, разнеженная расточаемыми ей ласками, успокоенная тем, что утреннее покушение на деле оказалось вовсе не таким страшным, как поначалу ей показалось, Эсмеральда невольно отметила, что, действительно, святой отец не был плох собой. Конечно, он не так красив, как ее Феб, но ничего особенно отталкивающего в его внешности не было. Напротив, когда лицо его озарила эта счастливая улыбка и словно бы внутренним светом зажглись лучистые глаза, Фролло без преувеличения можно было назвать привлекательным.
Соскочив с кровати и поспешно накинув на себя сорочку, мужчина чмокнул ее в губы и поспешно вышел из спальни. «Интересно, куда это он?..» - лениво подумала плясунья и, свернувшись клубком, почти сразу вновь уснула.
========== IX ==========
- Эсмеральда?.. – тихо позвал Клод, смакуя ее необычное имя, подобно десертному вину.
Он осторожно дотронулся до обнаженного плечика, и девушка сонно заморгала.
- Пора завтракать, красавица, - теплая улыбка играла на тонких губах.
Цыганка непонимающе уставилась на него своими огромными черными очами. Он просит приготовить завтрак?.. Или приходила эта его кухарка, и нужно спускаться к столу?
- К сожалению, повар я тоже не особенно искусный, поэтому без изысков. Зато на десерт у нас – хлеб со специями.
- Хлеб со специями?.. – удивленно повторила девушка, садясь и натягивая на грудь одеяло.
- Сладость. Их делают, кажется, из зачерствевших хлебных крошек, меда и розовый воды, непременно добавляя миндальные орехи и имбирь. Ты любишь сладкое?..
Плясунья неуверенно улыбнулась, а потом звонко рассмеялась – настолько нелепо сказанный столь взволнованным тоном невинный вопрос прозвучал в устах вечно мрачного и погруженного в себя архидьякона Жозасского.
- Ох, дитя, я, очевидно, выгляжу ужасно нелепо… - сокрушенно пробормотал последний. – Я ведь только хотел порадовать тебя…
- Вам удалось, - хихикнула маленькая колдунья, в которой ничто не могло укротить врожденного жизнелюбия.