========== X ==========
До заката оставалось еще добрых три часа, когда Фролло уже торопливо подходил к домику, где накануне познал счастье столь полное, что не согласился бы обменять его даже на рецепт философского камня. Странно, но наука, которую одну прежде считал он достойной своего внимания в скоротечной земной жизни, теперь представлялась ему никчемной в сравнении с чувственным опытом: все книги мира не могли отныне заменить ему живого тепла, а из знаний, к которым он стремился, значение имело только одно – потребность снова познать эту женщину.
По мере приближения к цели архидьяконом овладевало беспокойство, быстро перешедшее в панику: он не найдет ее там, где оставил. Вчера маленькая плясунья явственно обозначила свои намерения, попытавшись сбежать до того, как все случилось, и вряд ли одна ночь что-то изменила. О, проклятье, зачем он только не запер дверь на ключ?! Впрочем, это не остановило бы маленькую ведьму… Нужно было остаться с ней, не отлучаться ни на миг до самого рассвета!.. Но поздно: она, без сомнения, ушла, и теперь ни угрозы, ни мольбы не в силах вернуть ее…
Одолеваемый этими горькими сомнениями, священник влетел в дом – никого. Огонек безумия заплясал в его глазах; торопливо поднялся он по лестнице, распахнул дверь спальни, едва не сорвав последнюю с петель – и застыл на пороге, точно каменный истукан.
Эсмеральда обернулась, потревоженная этим шумом, и в упор уставилась на Клода. Скорее почувствовав, чем оценив его состояние, она непроизвольно вздрогнула; глаза широко распахнулись, так что мужчине на секунду показалось, еще миг – и он утонет в них, захлебнется от восторга в этой лучистой черноте, приняв самую прекрасную в мире смерть. Судорожно вздохнув, он вцепился в косяк, не в силах сразу успокоить сердце после пережитого во власти дурных предчувствий кошмара.
Цыганка же, в свою очередь, и не помышляла о побеге: к чему?.. Предстоящая ночь не пугала ее: терять больше было нечего, да и монах, как мудро заметил Пьер, вовсе не оказался таким уж невыносимым – в чем-то он был даже забавен. К тому же, глупо было бы сдержать слово лишь наполовину: напрасно лишиться невинности, но так и не успокоить собственную совесть. Кроме того, плясунья опасалась, как бы священник не возобновил свои домогательства и уловки, вздумай она покинуть его раньше назначенного срока, терпеть до которого оставалось всего одну ночь.
- Мне стало скучно, и я попросила у вашей служанки швейные принадлежности, поскольку у меня даже нет рубашки под платьем, - действительно, до того, как мужчина ворвался в комнату, девушка занималась рукоделием, склонившись над тонкой льняной материей.
Не ответив ни словом, ни жестом, ибо вряд ли ее речь вообще достигла помрачившегося на минуту разума, Клод быстрым шагом подошел к замершей цыганке и впился в ее губы жадным, иссушающим, отчаянным поцелуем. Напряжение, наконец, начало отпускать, уступив место слепому обожанию и очередному приступу болезненного желания.
- Ты здесь!.. – в исступлении шептал Фролло, привлекая к себе не ожидавшую сразу такого напора Эсмеральду. – Любовь моя… Мое искушение… Красавица!.. Ты здесь, со мной…
Казалось, в эту секунду счастье было даже более полным, чем вчера: она осталась, дождалась его, по своей воле!.. Снова в его объятиях, но уже не отбивается, не пытается вырваться, не уворачивается от его страстных поцелуев…
Архидьякон прижал девушку к стене, осыпая несдержанными ласками ее тело; его жадные руки скользили по соблазнительным изгибам, нетерпеливо задирая платье и обжигая обнаженную кожу. На самом деле, Клод вовсе не так представлял себе их встречу, покидая утром свою плененную ласточку: он мечтал порадовать ее подарками, нежно приласкать, не пугать больше своей несдержанностью… Однако сейчас не смог бы оторваться от маленькой чаровницы даже под страхом смерти и вечной муки в адском пламени – настолько велика была его жажда, порожденная собственными страхами и последовавшим облегчением.
На секунду оторвавшись, священник скинул с себя рясу и подрясник, в спешке едва не разорвав; жалобно звякнул прикрепленный к поясу черный мешочек. Цыганка стояла недвижно, прислонившись к стене, и тяжело дышала приоткрытым ртом; на раскрасневшиеся щеки падали длинные тени густых ресниц; смеженные веки чуть подрагивали. Грудь, слегка обнажившаяся из-под платья, часто вздымалась.
- О, дитя, ты так прекрасна, так невинна!.. – восторженно проговорил мужчина, вновь припадая к не предпринимавшей ни единой попытки высвободиться плясунье. – Пусть я сгорю в адском пламени, но прежде я познаю Рай, ключ от которого скрыт в твоем Эдемском саду… Девушка, ты сводишь меня с ума! Ты губишь, но ты же и воскрешаешь… Одно твое прикосновение будет для меня больше, чем все святые дары, вместе взятые…
Однако Эсмеральда по-прежнему не шевелилась: открывшись его ласкам, она не спешила дарить свои. Объятый необузданной похотью архидьякон мог бы воспламенить своими настойчивыми, но на удивление нежными касаниями и ледяную фигуру, но все же девушка ни единым жестом не проявляла ответного желания.
- Обними же меня, моя маленькая колдунья!.. – взмолился, наконец, Фролло, мечтая только о капле нежности горячо любимой им прелестницы. – Прошу! Ответь на мои поцелуи… Не бойся, коснись меня!..
С минуту все оставалось по-прежнему, но вот Клод с упоением почувствовал, как ее мягкие губы чуть шевельнулись; сердце его заколотилось с удвоенной силой, а глубокий, страстный поцелуй, повинуясь ее несмелому ответу, сделался вдруг чувственным и исполненным невыразимой нежности. Маленькие пальчики робко дотронулись до груди, так что это невесомое касание казалось скорее фантомным, нежели реальным. Другая ручка осторожно легла на мужскую талию, вырвав приглушенный стон из уст влюбленного.
Еще пару минут мужчина наслаждался этой сладкой пыткой, а затем, не в силах больше сдерживать свой пыл, развернул раскрасневшуюся Эсмеральду и уложил животом на стол, на котором по-прежнему оставалась разложена недошитая материя.
- Что вы делаете?.. – слабо запротестовала цыганка, но оказалась придавленной навалившимся сверху священником, одна рука которого забралась под лиф платья, а вторая, задрав юбку, бесстыдно ласкала набухший бутон.
- Твой сад уже сочится соком любви, маленькая чаровница, - хрипло произнес архидьякон, ни на миг не прекращая свой нежный натиск. – Ты можешь отрицать это, Эсмеральда, но твое тело желает меня столь же страстно, как и я тебя… Доверься мне… Люби меня!..
С этими словами Фролло резко выпрямился и вошел в невольно застонавшую девушку, ладони которой уже комкали в кулачках мягкий лен. Ей вторил низкий облегченный вздох.
- Я никогда не смогу насытиться тобой, никогда… - сквозь стиснутые зубы пробормотал Клод, размеренно пронзая придерживаемую за бедра прелестницу.
Стоило цыганке приподняться со стола, как левая рука мужчины переместилась на ее неправдоподобно тонкую талию, а правая ладонь мягко накрыла упругую грудь. Его напор усилился, с каждым толчком пригвождая к столу жертву безудержной страсти священнослужителя. Под конец Клод вцепился в смуглые плечики, буквально насаживая юную красавицу на свою плоть.