Фролло украдкой наблюдал за быстро сменявшимися на ее подвижном личике изумлением, недоверием и, наконец, удовлетворением, понять которое не сумел.
- Мне нужно подумать, - наконец, решила прелестница.
- Конечно, безусловно, - согласился архидьякон, поспешно вставая, чтобы скрыть начавшую расползаться по лицу помимо его воли победную улыбку. – Отдыхай, а я пока приготовлю завтрак… Помнишь, какая смесь хорошо тонизирует по утрам?
- Мята, шиповник и… - она чуть наморщила прелестный лобик и, смущенно рассмеявшись, прикрыла лицо руками. – Ох, кажется, со мной будет нелегко!
- Листья смородины, все верно, - кивнул Клод, поспешно натягивая сорочку и покидая комнату.
Пару часов спустя, когда с завтраком было покончено, а священник уже подвязывал рясу, сгорая от нетерпения в ожидании ее слова, Эсмеральда, отвернувшись к окну, нерешительно промолвила:
- Но ты клянешься никогда больше не прикасаться ко мне?..
- Клянусь вечным спасением!.. – пылко пообещал мужчина – какая уже разница, он все равно отдал свою бессмертную душу в лапы сатаны, нарушив священные обеты и вступив в связь с женщиной: лишив себя Рая небесного, он познал его на земле. – Если только ты сама не пожелаешь этого, красавица…
Цыганка резко развернулась, смерив его гневным взглядом, но, встретив мягкую, обаятельную, открытую, чуть лукавую улыбку, беспомощно рассмеялась.
- Даже не надейся, - смущенная девушка опустила взор, но тут же решительно продолжила: - В таком случае, я согласна остаться здесь, если ты будешь учить меня и не будешь пытаться продолжить свои домогательства. Только сначала мне нужно вернуться домой, увидеться с друзьями, с Пьером, с Джали. Взять кое-какие вещи… Мне ведь нужно будет чем-то занимать себя!
Девушка с вызовом взглянула прямо в глаза Фролло, ожидая, очевидно, отпора, но тот лишь с кроткой улыбкой протянул ей ключ:
- Второй есть только у служанки. Я не смогу попасть внутрь без твоего позволения. В верхнем ящике вот этого столика ты найдешь двадцать пять экю – не возражай, тебе нужно на что-то жить! – позже я принесу еще. Купи все, что требуется для комфортного существования. Как минимум, тебе нужны нитки и иголки для рукоделия, чтобы вернуть кухарке ее имущество… Если хочешь, ты можешь привести сюда свою подружку-козочку…
- А мужа? – поддела чертовка.
- Гренгуара?! – ревнивый огонек на миг вспыхнул в глазах архидьякона, но, увидев ее лукавую улыбку, он успокоился, лишь пробормотав сквозь зубы: - Девушка, ты сведешь меня с ума… Итак, ты теперь хозяйка этого домика, я же лишь твой смиренный наставник. Можешь обставить здесь все по своему вкусу, я все оплачу. Что ж, кажется, мы обо всем договорились… Сегодня мы вряд ли еще увидимся, у меня скопились кое-какие дела. Думаю, я навещу тебя завтра после обеда. Придется начинать с азов, но это ничего. Медицина и аптекарство – непростые науки, однако, смею надеяться, я неплохой учитель. До завтра, чаровница!
С этими словами он поспешно покинул комнату. Хлопнула входная дверь.
Эсмеральда с минуту стояла в глубокой задумчивости. Не появится до завтра, она не ослышалась?.. Неужели он, правда, утолил свой мужской интерес и не собирается больше на нее посягать? При этой мысли к облегчению ее примешалось еще какое-то чувство, близкое к легкому разочарованию, однако красавица лишь раздраженно отмахнулась от него, не желая признаваться даже самой себе в том, что сумасшедшая любовь этого сурового монаха, вопреки всему, льстила ее уязвленному капитаном королевских стрелков самолюбию. Наконец, тряхнув прелестной головкой, она взяла пять экю из оставленных Клодом денег (впервые она держала в руках такое огромное, по ее меркам, состояние – целых двадцать пять полновесных золотых монет!) и поспешила во Двор Чудес. Ей столько необходимо успеть за сегодня, так о многом нужно поговорить с Клопеном и Пьером, обнять дорогую Джали!.. А на обратном пути цыганка думала зайти к знакомому лавочнику и, действительно, купить все необходимое для рукоделия: ей хотелось как можно скорее сшить себе новые наряды, чтобы пощеголять в них по улицам Парижа. Возможно, она встретит Феба, и тот, увидев ее в прекрасном платье, вспомнив ее красоту, пожалеет о своем низком поступке… Впрочем, все это глупые фантазии. Вот когда она начнет разбираться в травах, станет известна всему Парижу, вот тогда…
Как ни старалась девушка отогнать от себя сладкие грезы, столь далекие от реальности, они все равно настигали ее. Окрыленная этими светлыми мечтами, почти забыв о пережитых ужасах, легкая и воздушная, словно выпущенная на волю пташка, торопливо шагала она знакомыми улочками, блаженно улыбаясь утреннему солнышку.
========== Epilogue ==========
Еще более мечтательная улыбка блуждала в этот момент на лице Клода Фролло: она осталась с ним, эта маленькая прелестница, красавица, колдунья!.. Он сможет видеть ее, разговаривать, касаться… Священник изо все сил старался гнать от себя гнетущие мысли о том, что свободолюбивая ласточка теперь в любой момент вольна упорхнуть из его рук. Он лелеял сладкую мечту о том, что его нежная забота, дорогие подарки и преданная любовь сметут однажды уже порядком надломленную стену ее отчуждения. Кроме того, если повезет, в чреве ее вскоре взойдет и начнет зреть его семя…
Мужчина сладко вздрогнул при этой мысли; щемящая нежность затопила сердце. Его ребенок… Наверняка, с младенцем на руках цыганка станет куда как более сговорчивой и милостивой к своему покровителю… к отцу своего ребенка. Это навсегда связало бы их.
Светлая улыбка озаряла лицо архидьякона Жозасского, когда он входил под своды Собора Парижской Богоматери. Привычно обозревавший площадь с высоты колокольни Квазимодо едва узнал в этом человеке своего приемного отца, настолько легка стала его быстрая поступь. Расправленные плечи, устремленный вдаль взгляд как будто помолодевшего лица – куда только подевалась та бледная, изможденная тень, вечно склоненная, будто под тяжестью собственных мыслей?.. Вместо ожесточенного, сурового, погруженного в себя человека миру явился возрожденный, щедро расточающий исходящий из самой глубины его существа свет, помолодевший, полный жизни и энергии мужчина. Неясная тревога снова завладела горбуном при виде этой перемены: он неосознанно пытался найти причину столь разительного преображения, и мысли его снова и снова возвращались в пропавшей невесть куда черноокой цыганке, глубоко запавшей в сердце несчастного.
Но вот, примерно полчаса спустя, звонарь, отказываясь поверить собственным глазам, к великой радости заметил легкую фигурку, которую узнал бы из тысячи. Задумчивая Эсмеральда, склонив голову, быстро пересекла Соборную площадь и скрылась в переулках. Первым порывом его было броситься вниз и последовать за ней, но – к чему пугать бедную девушку?.. Достаточно того, что она жива: не пропала, не уехала, не спит в сырой могиле. Сердце Квазимодо замерло в горьком восторге, а успокоенная душа запела от счастья, когда печальным взором провожал он маленькую плясунью.
- Красавица… - грустно, но одновременно и радостно прошептал горбун.
…Парижане с удивлением задрали головы, услышав громкий, ликующий перезвон соборных колоколов в неурочное время. Лишь отец Клод с тихим понимающим вздохом опустил голову. На секунду коснувшаяся сердца ревность тут же уступила место легкой грусти: кто, как не Фролло, мог понять тоску и томление, терзавшие душу несчастного урода?.. Однако испытал он и гордую радость: мучимый всего пару дней назад той же неизбывной тревогой и неутолимым влечением, сегодня священник знал, что он один овладел тайной, скрывавшейся в прелестнейшей из женщин. Он один познал красавицу-Эсмеральду!..