Командиру полка даже пришлось успокаивать этих людей.
— Не волнуйтесь, выезды на Чернобыльскую АЭС вам тоже будут начисляться, только в несколько меньшем количестве.
В части все называют набранные бэры шитиками. Откуда появился этот, еще один синоним слова рентген, никто толком объяснить мне так и не смог. По одной из версий, одна местная бабушка, после того как ей сообщили новость о том, что в ее хате обнаружено несколько рентген, кинулась искать эти рентгены по всем углам, но забыв ученое слово, старушка окрестила невидимых тварей шитиками.
После построения один из писарей предлагает вновь прибывшим в часть подписать расписки установленного образца о том, что мы обязуемся не купаться в реке, протекающей неподалеку от населенного пункта. Мы, взрослые люди, и без всяких расписок не собирались купаться в этой речушке. Местные же ребятишки никому не давали расписок и поэтому все лето весело плескались в воде (только позже до меня дошло, что это была всего лишь иллюзия трогательной заботы командования о здоровье людей, заведомо обреченных им на верную смерть).
6
Первый факт геноцида следует незамедлительно — старшина полка забирает «на хранение» в свою каптерку наши легкие хлопчатобумажные костюмы в которых мы прибыли в полк — эти костюмы предназначались для повседневной носки в чистой зоне на территории полка. Взамен старшина выдает нам рабочую одежду из плотной мягкой ткани.
— Это специальная ткань, со свинцовой пропиткой, она на все сто процентов защитит вас от радиоактивного облучения.
Нам повезло со старшиной. Старшина оказался веселым человеком с чувством юмора.
Вместо легких пилоток получаем шапочки с козырьком, похожими на те, что носят заключенные в тюрьмах, только другого цвета — цвета хаки. Теперь это «защитное» обмундирование нам предстоит носить бессменно до окончания сборов, и во время работы на Чернобыльской АЭС, и находясь на отдыхе в чистой зоне на территории полка (уже через неделю эта роба «звенела» в три раза выше, чем отмываемый мною на ПуСО (пункт спец обработки) автомобиль).
В этот же день мы были разбиты по батальонам. Я попал в 3-й батальон санитарной обработки (БСО), Николай и Сергей оказались в соседнем 2-ом батальоне. Разместили нас в просторных, но душных армейских палатках без окон. Мне досталась кровать на втором «этаже», в самом дальнем от входа углу. Соседом по кровати оказался грузин, прибывший в полк раньше нас. Это было тем более удивительно, что кроме него в полку я не увидел ни одного другого грузина или армянина, или еще какое-либо лицо кавказкой национальности, коих немало в городах нашего Северного Кавказа.
На следующее утро этот грузин полез в кузов грузового автомобиля и вместе со всеми выехал на Чернобыльскую АЭС. А ведь ему, как и его сородичам, ничего не стоило откупиться от сборов, ну или на худой конец уже здесь, в полку, пристроится в тепленьком местечке при хлеборезке.
Через три дня этот грузин сменился и уехал домой. Я даже не успел узнать как его зовут.
Строем прошли в столовую. На обед баланда из кислой капусты, именуемая щами, и жиденькая гречневая каша с мясом. Мясо подается не тоненькими волокнами порционно, как в период срочной службы, а строго отсчитанными двумя кусочками в каше. Каша-размазня приготовлена поварами с запасом, можно даже просить добавки, понятно что уже без мяса.
В период срочной службы в армии гречневая каша на обед нам подавалась только по большим праздникам, да и то не каждый раз. И после обычной перловки или пшенки гречневая каша воспринималась как достойный праздничный обед. Здесь же на сборах жиденькая гречневая каша на обед подается нам каждый день. Но почему-то это обстоятельство меня уже больше не радует. Я не гурман, ем все что дают, но не до такой же степени — вылавливаю из каши кусочки мяса и отодвигаю миску в сторону, надо же и поросятам что-то оставить. И никаких тебе гастрономических излишеств, в виде огурчика или помидорчика — где же их взять в кубанском полку?
На третье чай с молоком. Чай наливается в эмалированную кружку строго на две трети и никакой добавки.
В советские времена молоко считалось панацеей от всех бед и зол. На производствах с вредными условиями труда в обеденный перерыв каждому работнику бесплатно выдавалась пол-литровая бутылка молока. Но здесь на сборах по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС каждому военнообязанному выдавать по пол-литровой бутылке молока в день было бы верхом расточительства — хватит и нескольких капель в кружку.