Геккерны не считали возможным для себя принять этот порядок. Голландский посланник в свое время переменил протестантское исповедание своей семьи на католичество и, видимо, не желал передавать свое имя православному потомству.
И вот друг и покровитель нидерландского представителя вице-канцлер Нессельроде обращается 1 декабря 1836 года к обер-прокурору синода со следующим заявлением:
Обер-прокурору Правительствующего синода
Графу Н. А. Протасову.
Милостивый государь
граф Николай Александрович.
Пребывающий здесь нидерландский посланник, барон Геккерн, просит исходатайствовать дозволенье усыновленному им барону Георгу-Карлу Геккерну, служащему поручиком в кавалергардском ее императорского величества полку, вступить в законный брак с фрейлиною Екатериною Николаевною Гончаровой с разрешением, чтобы имеющие родиться в сем браке дети были крещены и воспитываемы в исповедуемой бароном Геором-Карлом Геккерном вере.
Покорнейше прося ваше сиятельство сделать зависящее от вас распоряжение по домогательству нидерландского посланника и о последующем почтить меня уведомлением, имею честь быть с совершенным почтеньем и преданностью.
Вашего сиятельства покорнейшим слугою Гр. Нессельрод.
Декабря 1 дня 1836 года.
Этим обращением открывается довольно сложная ведомственная переписка. К заявлениям и отношениям сановников прилагается письмо невесты — влюбленной и счастливой до беспамятства Екатерины Николаевны. Оно сразу вводит в сущность вопроса.
Его сиятельству господину обер-прокурору Святейшего синода графу Н. А. Протасову.
Милостивый государь, граф Николай Александрович.
Вступая с высочайшего дозволения в брак с поручиком лейб-гвардии кавалергардского полка бароном Геккерном, я соглашаюсь на его желание, чтобы дети, могущие последовать от нас, были крещены в его католическом исповедании. О чем вашего сиятельства для объявления где следует и имею честь уведомить.
С совершенным почтением имею честь быть
вашего сиятельства покорнейшею слугою
фрейлина Екатерина Гончарова.
… декабря 1836.
Заявление это носит характер официального ходатайства. Разрешить отклонение от существующих законов о подданстве и вероисповедании мог, как мы видели, только сам император. К счастью для невесты, Николай относился всегда к Дантесу с особым благоволением. И вот уже 20 декабря 1836 г. военный министр Чернышев уведомляет обер-прокурора Синода, что «государь император высочайше повелеть соизволил: кавалергардского ее величества полка поручику барону Георгу-Карлу Геккерну дозволить при вступлении его в законный брак с фрейлиною высочайшего двора девицею Екатериною Гончаровою не принимать присяги на подданство России». Самый факт такого разрешения свидетельствовал о высоком расположении царя к «модному» кавалергарду.
У Дантеса при этом было только взято обязательство «не отвлекать будущей жены от православной греко-российской веры».
Оставался еще неразрешенным вопрос о потомстве.
И вот синодальный обер-прокурор обращается непосредственно к императору за «высочайшим соизволением» освободить Геккерна «от обязательства крестить детей в православном исповедании». В то время полоса счастливых достижений Дантеса еще ничем не прерывалась. По официальной помете: «На подлинной его императорского величества собственною рукою написано карандашом: „согласен“. 2 генваря 1837 г.»
Таким образом все препятствия были устранены, и 10 января 1837 года состоялось бракосочетание Дантеса с Екатериною Гончаровой.
Некоторые свидетельства семейной переписки в ближайшие месяцы после свадьбы проливают новый свет на историю романтических отношений новобрачных.
Семейные письма Геккернов-Гончаровых явственно свидетельствуют, что через три месяца после своей свадьбы — в апреле 1837 года — Екатерина Николаевна Геккерн родила своего первого ребенка. В опубликованном П. Е. Щеголевым письме тещи Дантеса и Пушкина Н. И. Гончаровой от 15 мая 1837 года она пишет за границу своей дочери Екатерине:
«Ты говоришь в последнем письме о твоей поездке в Париж; кому поручишь ты надзор за малюткой на время твоего отсутствия. Останется ли она в верных руках? Твоя разлука с ней должна быть тебе тягостна».