— Не понимаешь? Это значит довести дело до суда. Понял теперь?
— Так ведь и дела нет никакого, — удивляюсь я.
— Серьёзно? Скажи ещё, что и заявление не писал.
— Вообще-то не писал. Когда бы я написать-то успел?
— Ясно всё с тобой, — говорит она, взмахивая рукой и вставая с дивана. — Не нужно было к тебе приходить. Дерьмо ты, а не человек.
— Да не писал я никакого заявления, глупость это.
Я тоже встаю и развожу руками:
— Наверное, Баранов желает тебя в коленопреклонённой позиции зафиксировать, чтобы ты дёрнуться не могла. А он будет тебя… вжик-вжик… ну, это самое.
— Чего?! — тянет она с угрозой в голосе.
У Раджа, не сводящего с неё глаз, шерсть на холке становится дыбом и он начинает едва слышно рычать.
— Да того! Тихо Радж! Просто никому не надо это дело заводить, сама что ли не просекаешь? Нужно с помощью компромата держать твоего майора в узде и ездить на нём. А он, соответственно, хочет в узде держать тебя и вымещать на тебе злобу и сексуальную неудовлетворённость.
— А ну-ка! — делает Лида шаг ко мне и сжимает кулаки.
Раджа глухо предостерегающе гавкает.
— Да ладно, Лид, всё же просто. Уж ты-то сможешь его приструнить, я в тебя верю. Так что живи спокойно, ничего он с тобой не сделает. Уволиться не даст, орать будет, но ведь ты тоже имеешь на него компромат, насколько я понимаю. Да перестань ты, Раджа!
— Какой ещё компромат? — щурится она.
— Как какой? Эротический.
— Что-о-о?
— Ну ты же шантажируешь его женой, насколько я помню.
Она открывает рот и смотрит на меня долгим взглядом, и я понимаю, что до неё начинает доходить смысл.
— Так ты…
— Ну да, а как ты хотела?
— Ты подслушал, мелкий засранец! И это всё из-за ревности, да? Ты мне отомстить решил? Так что ли?
— Лидка, ладно, не смеши мои седины. В общем, никакого заявления нет и не будет. Пока ты работаешь, никто тебя не тронет. Ну и потом тоже не тронут. Когда станешь ненужной, я тебе дам сигнал, так и быть. И тогда ты сможешь спокойно ехать к родителям в деревню и выходить за зоотехника.
— Да пошёл ты, — говорит Лида и вдруг улыбается. — Мелкий засранец. Ладно. Я тоже пошла.
— Ну что же, иди, — соглашаюсь я. — Может чаю хочешь или перекусить?
— Да, я бы перекусила, — кивает она, — шею тебе. В нескольких местах и насмерть. Смотри, не попадайся мне на пути. Мелкий засранец.
— Ты трижды уже повторила про засранца.
Она приближает лицо к моему уху и шепчет:
— Если ещё раз тебя увижу, мелкий засранец, поймаю, затащу в глухое место и за*бу до смерти. Понял?
Как легко можно поднять человеку настроение. Прям на сердце приятно становится, от того что вижу её такой.
Мы идём в прихожую и мама, услышав, что гостья засобиралась, тоже идёт туда.
— Вы уже уходите, Лидия Фёдоровна? — спрашивает она. — Может быть поужинаете с нами?
— Нет, спасибо, — улыбается Лида. — Мне уже пора. Завтра опять на работу с самого утра. Вернее сегодня уже.
— Даже в воскресенье нет вам покоя, — сочувственно киваю я.
— Нет, — поддакивает она. — Ни днём, ни ночью.
— Чего ей было нужно? — спрашивает мама, когда мы наконец-то садимся за стол.
— У нас на складе проверка, а её обвинили в получении взятки. Она сама из ОБХСС, вообще-то. И кто-то там сказал, будто я где-то заявил, что якобы сам видел, как она брала деньги у завскладом.
— А ты видел?
— Нет, конечно. Это полная галиматья. Но она испугалась, что из-за моих слов может работы лишиться.
— А ты действительно ничего такого не говорил? — уточняет отец.
— Пап, ну ты что! Разумеется не говорил. Недоразумение, в общем. Глупые сплетни. Видели, как она обрадовалась, когда всё прояснилось?
— Что-то вокруг тебя сплошная милиция сегодня. Ты случайно не на юридический нацелился?
— Не думал вообще-то, — улыбаюсь я. — Они действительно прямо толкают меня в пучины юриспруденции. Но немного времени на раздумья у нас ещё есть, правда?
Ночью мне снятся пацаны из нашего взвода Серёга и Саня. Серёга тот ещё отморозок, я с ним после дембеля даже и не общался. Сразу послал в бан. Ему бы только грохнуть кого-нибудь. После войны крыша у него реально поехала. Столько блатарей завалил, просто жесть. Обставит всё так, комар носу не подточит, отпечатки, положения тел, оружие. Художник просто. Ну, а Саня, он всегда самым умным был, мол то не так, это не эдак, тупой ты, да какой ты мент после этого всего.