И вот стоят они передо мной, вижу, накатили уже. Держатся друг за дружку и кричат наперебой:
— Да ты лох, да тебя все имеют, как хотят.
— Ты не мент, ты лох в натуре. Ты должен был выследить одноногого и завалить ещё до того, как он весь этот стыд устроит.
— И мента мочить надо было и Рыжего, и Каху!
— А в бане надо было всем кишки выпустить, кроме одного. Ему нож в руку и всё спалить к хренам!
— Какой ты подпол, ты сержант в натуре, и тот младший!
Стоят они, кричат, перебивают друг друга, слюной брызжут. А я им спокойно так отвечаю:
— Идите вы лесом, пацаны. Приснитесь другому кому-нибудь.
Воскресенье я почти полностью провожу на диване. Встаю только, чтобы поесть, погулять с Раджем, и сделать хорошую растяжку. В остальное время валяюсь и читаю «Таис Афинскую». Да, ещё, чтобы не быть неблагодарной свиньёй тренькаю на гитаре. Мне приходится «сознаться», что, должно быть, из-за травмы я утратил все навыки.
Мама ужасается, а папа её успокаивает, утверждая, что всё восстановится. Но я-то знаю, что шансов на это практически нет. Хотя… хотя, вероятно всё же существует некая мышечная память или память тела, не знаю, потому что «играю», с позволения сказать, я немного лучше, чем в ипостаси Егора Доброва. Так что, если регулярно тренироваться, можно достигнуть некоторого прогресса.
В интернет за аккордами и текстом, конечно, не нырнёшь, и не настроишь гитару с помощью мобилы, но кое-что же и в голове имеется. Но это я так, хохмы ради, зарабатывать на песне «Как упоительны в России вечера» или подсовывать Пугачёвой её же собственные хиты из будущего я не планирую. Пока, во всяком случае. В общем, сегодня день на расслабоне. Не хочу ни о чём думать. Хочу просто разгрузить мозги и тело.
А телом, кстати, пора уже заняться.
— Пап, — говорю я во время обеда. — А как ты думаешь, ты бы мог договориться, чтобы я у вас в училище тренировался с курсантами? Там же есть самбо или может быть даже каратэ?
— О, как, — удивляется отец. — Самбо есть, но не в таком объёме, как у десантников. Инструктора, вроде хорошие. Не знаю, разрешат или нет, но спросить спрошу.
— Я думаю, и Андрюха Терентьев, Трыня наш, тоже бы захотел позаниматься.
— Ну, ты прям целую команду хочешь пристроить. Не знаю. Я сам там без году неделя.
— Ну ты же там всех знаешь по прошлым делам ещё.
— Знаю так-то, но у нас сейчас начальник училища новый, так что неизвестно, какие порядки. Я же только прибыл считай и сразу на больничный. Пойду вот завтра. Буду уже помаленьку втягиваться в процесс.
Часов в пять приходит Трыня. Выглядит он немного взволнованно, но ничего не объясняет.
— Потом поговорим, — бросает он, когда я пытаюсь выяснить в чём дело.
Мы болтаем, тренькаем на гитаре, вернее воем и ревём на гитаре и уламываем папу пробить нам пару раз в неделю возможность тренировок. Андрюха прям очень сильно загорается этой идеей, и отец обещает сделать всё, что возможно.
Потом ужинаем. Со дня рождения уже ничего не осталось. Поэтому мы с Трыней едим магазинные пельмени, а родители паровую рыбу. Нам тоже предлагают, но мы отказываемся. Я эти смешные подушечки, помню, в детстве любил. Практически та же колбаса, только в тесте.
Нет, вру, конечно. Вкус совсем другой, от колбасы и близко ничего нет, только консистенция. Некоторые пельмешки развариваются, сбрасывая свои шкурки из теста, и остаются голыми, маленькими розовато-серыми пенёчками или пеллетами, чтобы не сказать чего похуже.
В моей глубокой тарелке оказываются и разваренные, и не разваренные, и пенёчки, и шкурки. Я заливаю их густым слоем сметаны и посыпаю чёрным перцем. Самое смешное, что мне это безобразие нравится. Я просто кайфую от него. Да ещё и с кусочком чёрного хлеба. Просто атас. Каждый день есть не буду, но в охотку, первый раз лет за тридцать… Просто огонь. Мама смотрит с удивлением, а я наяриваю, только за ушами трещит.
Наевшись и напившись чая, выходим на улицу, погулять с Раджем.
— Ну, рассказывай, конспиратор, что там стряслось? — спрашиваю я. — Выдержка у тебя, как у Штирлица, конечно. Молодец.
— Да чё рассказывать? Ты же и сам поди знаешь.
— Про одноногого что ли? — спрашиваю я.
— Ага, — кивает Трыня.
— Я не всё знаю. Расскажи, чем там дело кончилось, если в курсе.
— Ну ты матёрый, конечно. Я, если честно, опупел конкретно. Как ты вообще пятерых уделал? Я не всё знаю, но у нас интернат весь день сегодня кипит. Все про крутого Бро говорят.
— Ну, расскажи, что знаешь.
— Во первых, я чуть не поседел, как Брут, когда узнал, что тебя к Джагиру поволокли.