— Не беспокойся, — сказал Фуад.
Помолчали. Фуад взглянул на часы. Десять минут он еще мог посидеть.
— На днях звонил Гафур Ахмедли, — снова заговорил отец. Увидев, что Фуад удивлен, усмехнулся. — Интересовался моим самочувствием. Никак, тебя повышают, а? Спросил меня: «Курбан-муаллим, чем могу служить вам? Что надо?»
— И что ты ответил?
— Что я мог ответить?.. Сказал ему: с подлецами не разговариваю. И повесил трубку.
— Почему?
— Что значит — почему? Так мне захотелось, вот и все.
— Разве человек всегда делает то, что ему хочется?
— А разве человек всегда делает то, что от него хотят?
Фуад почувствовал, что отец раздражается. Замолчал, не стал спорить.
В комнату вошла мать со сковородкой в руке, поставила ее на стол.
— Извини, сынок… Знаю, ты спешишь… Что можно приготовить за десять минут? Съешь хоть яичницу. Замори червячка, подкрепись. Наверно, с утра ничего не ел. И мне будет спокойнее за тебя…
— Исключено, мама. Есть не буду, я сыт. Поел на банкете в аэропорту.
— Так ведь яичница… Ну хоть попробуй.
— Честное слово, не хочу.
Мать, огорченная, унесла сковородку из комнаты.
Фуад встал. И вдруг увидел на стене над кроватью отца большой фотопортрет Джейхуна и Первиза.
«Когда это они повесили?.. Или я просто раньше не замечал?»
К горлу его подступил ком, на глаза навернулись слезы. Неожиданно он почувствовал себя таким виноватым… Но перед кем? Перед отцом? Перед матерью? Перед детьми? Но в чем?
В чем он виноват перед ними?
«Странный, непонятный, запутанный мир человеческих отношений… — думал Фуад. И тут же мысленно возразил себе: — Разве странный? Разве непонятный? Столь уж запутанный? Извечная проблема — отцы и дети? А может, другая извечная проблема? Жизнь и мы? Мы, ее дети, делающие что-то чуть-чуть не так, наперекор ее — Жизни! — Порядку, ее Законам, ее Истине».
— Я должен идти, в семь у меня важное мероприятие, — сказал Фуад. — Завтра привезу к тебе врача из лечкомиссии.
— Зачем? Я уже хорошо себя чувствую.
Мать засуетилась:
— Я провожу Фуада и вернусь.
Курбан-киши желчно усмехнулся:
— Конечно, сам он дорогу не найдет.
Мать и сын вышли в галерею. Черкез-арвад зашептала:
— Он очень скучает по Джейхуну. Обожает его. Первиза тоже любит, но по Джейхуну прямо-таки с ума сходит. Только он строго-настрого наказал ничего не говорить вам… Пусть, говорит, внуки сами приходят, когда захотят. Я вчера позвонила вам от Анаханум, Рима обещала, что сегодня пришлет ребят. Да вот не пришли. Наверно, уроков много задают, поэтому… Не смогли…
Фуад кивнул:
— Да, мама, уроков много задают.
Они вышли на лестницу, спустились во двор. Фуад чувствовал: мать хочет еще что-то сказать ему, не решается.
Все-таки Черкез-арвад пересилила себя:
— Фуад, детка, да буду я твоей жертвой, не обижайся, пожалуйста, спросить хочу… Как там наш квартирный вопрос? Не слышно ничего?
Мать уже не раз заводила разговор об этом, просила сына помочь. И Фуад обещал: «Получите новую квартиру». На днях советовался с Шовкю. Тот сказал: «Поступай как знаешь, но если хочешь знать мое мнение, то я считаю: надо немного подождать. В данной ситуации это будет не очень хорошо. Недоброжелатели начнут писать во все инстанции: мол, Фуад Мехтиев злоупотребляет служебным положением, устроил квартиру своим родителям…»
Фуад сказал:
— Ты знаешь, мама, потерпите еще немного. Столько лет терпели… Что-нибудь придумаем.
— Хорошо, детка, хорошо. Как скажешь… Тебе виднее… — Они подошли к воротам. Мать снова заговорила: — Понимаешь, сынок, я-то ничего, могу терпеть… но вот… этот туалет… вечная вонь… прямо ужас какой-то! Отец твой — старый человек, инвалид войны… несколько раз за ночь встает… ковыляет вниз на своем протезе…
Фуад кивнул: дескать, все понимаю. Попрощался с матерью, вышел на улицу. Обратил внимание: на углу их дома, на тротуаре, стоит большой чугунный котел для варки кира.[4]
Не успел сделать и двух шагов, как услышал сзади голос матери:
— Фуад, детка!
Обернулся:
— Да, мама.
— Ради аллаха, извини! Память у меня дырявая стала. Когда ты пришел, все думала… что-то я должна была сказать тебе… Сейчас вот вспомнила. Помоги мне, пожалуйста… Надо поменять воду в аквариуме. Одна я не смогу… А Курбан, сам видишь, слег… Давай это сделаем вместе. Извини, что утруждаю тебя…
Фуад посмотрел на часы.
— Клянусь, мама, спешу. Очень важное мероприятие. Завтра пришлю Касума, он поможет тебе.
4