В конце 1991 года один полюс этой идеологически разделенной биполярной системы исчез. Впервые в современной истории мировой баланс сил изменился без масштабной войны. Для лидеров России и США это было пьянящее время. С той и с другой стороны не было недостатка в легкомысленных разговорах о преобразовании России в направлении рыночной экономики и демократической формы правления, о новом партнерстве с Западом и мгновенном искоренении наследия «холодной войны». Однако уже к концу 90-х годов климат в американо-российских отношениях стал гораздо больше напоминать эру «холодной войны». Романтический период 1991 года ушел в прошлое. Журналисты, ученые, члены Конгресса США и участники развертывавшейся президентской кампании Джорджа Буша подвергали осмеянию политику, проводимую президентом Биллом Клинтоном и вице-президентом Альбертом Гором в отношении ельцинской России. Они обвиняли администрацию Клинтона во всех мыслимых грехах: чрезмерном вмешательстве во внутренние дела России, преувеличении значения личности президента Ельцина, попустительстве распространению коррупции среди ведущих российских деятелей, игнорировании жестокостей, чинимых российскими властями в сепаратистской Чечне, неспособности пресечь сотрудничество России с Ираном в осуществлении военных ядерных программ, вопрошая при этом: «кто потерял Россию?». Послушать эдаких экспертов и представителей Республиканской партии — так всё, что только могло случиться плохого в России и в американо-российских отношениях, действительно случилось.
Что же произошло в период между эйфорией, вызванной коллапсом Советского Союза, и началом «охоты на ведьм» под лозунгом «кто потерял Россию?» десятилетие спустя? Одни считали, что виновата администрация Буша-старшего, не сумевшая оказать в 1992 году достаточной помощи нарождающемуся режиму Ельцина. Другие утверждали, что после 1993 года администрация Клинтона оказывала России совсем не ту помощь, какая была ей нужна, и вообще проводила «антирусскую» политику, расширяя НАТО и участвуя в конфликте в Косово, что только усилило антизападные настроения в России.
Менее чем через год после вступления Буша-младшего в должность президента, после террористического акта против США 11 сентября 2001 г., казалось, что в американо-российских отношениях снова произошел решительный поворот к лучшему. Сразу же после теракта президент Путин выразил сочувствие Соединенным Штатам и пообещал свою поддержку в создании единого фронта борьбы с международным терроризмом. Это вызвало прилив оптимизма: Россия наконец решила, что она видит себя частью Запада. На внутреннем фронте российская экономика уже не вызывала чувства жалости, государство, похоже, консолидировало свои позиции после десятилетия упадка, а большинство россиян положительно оценивало деятельность президента Путина. Американо-российские отношения выглядели значительно лучше по сравнению с предыдущими годами, по крайней мере до тех пор, пока возглавляемая Америкой коалиция не начала войну в Ираке.
Пытаясь объяснить ход событий, мы уделяли основное внимание тем целям, к которым стремились американские политики, тому, как они понимали ситуацию, каковы, по их мнению, были ставки. Осознавали ли они в 1991 году происходившие в Советском Союзе перемены и каковой им виделась в этой связи их роль? Считали ли они, что с распадом Советского Союза со старым врагом покончено и Соединенные Штаты должны оказать России крупномасштабную помощь, или они попросту приветствовали эту революцию в качестве сторонних наблюдателей? И как в целом американские политики определяли интересы США применительно к России в период после окончания «холодной войны»?
Новый мировой порядок
Падение Берлинской стены в 1989 году и распад Советского Союза в 1991 году стали событиями, которые после окончания Второй мировой войны в наибольшей степени способствовали преобразованию мира. С конца 40-х и вплоть до 1989-1991 годов основной целью внешней политики США было сдерживание угрозы, которую представлял Советский Союз. В этот период любая мировая проблема: оборона Европы, мир на Ближнем Востоке, гражданская война в Африке и даже разработка ресурсов морского дна, рассматривалась официальным Вашингтоном через призму «холодной войны» с Советским Союзом{1}. Таким образом, коллапс Советского Союза обрадовал, но вместе с тем и дезориентировал творцов американской внешней политики. Теперь, когда главный противник потерпел поражение, что должно было прийти на смену сдерживанию как основополагающей внешнеполитической доктрине США{2}? Самый известный американский дипломат Генри Киссинджер даже счел необходимым написать специальную книгу, отвечавшую тем, кто задавался вопросом, нужна ли Америке внешняя политика{3}.