После 11 сентября 2001 г.
Появление после 11 сентября общей угрозы в виде терроризма способствовало сближению Буша и Путина. В первые месяцы террористического нападения использование Бушем личных отношений с Путиным привело к дипломатическим успехам. В первый год после 11 сентября обстановка в американо-российских отношениях намного улучшилась по сравнению с весной 1999 года, несмотря на выход США из Договора по ПРО, приглашение в НАТО стран Балтии и создание военных баз в Центральной Азии. Все выглядело так, будто процесс интеграции России с Западом снова набирал обороты.
В перспективе, однако, то, что происходило весной 1999 года, могло выглядеть просто досадным негативным отклонением, а атмосфера эйфории, возникшая сразу же после 11 сентября вокруг американо-российских отношений и личного контакта Путина с Бушем, — излишне экзальтированным всплеском, который не может продолжаться длительное время с учетом действия долгосрочных факторов, определяющих динамику российско-американских отношений. Вообще после августа 1991 года долгосрочные факторы, определяющие отношения в сфере безопасности, несмотря на отдельные нюансы, действовали довольно стабильно. В 2002 году Джорджу Бушу удалось заключить договор, но его основные параметры соответствовали тому, что Клинтон предлагал в рамках СНВ-3. Аналогичным образом стремление «восьмерки» подчеркнуть участие России в этом объединении было продолжением линии предыдущей администрации, так же как и «новые» отношения России с НАТО, воплощенные в создании Совета Россия-НАТО, вполне очевидно, являлись продолжением Совместного постоянного совета 1997 года. И в то же время у американских и российских официальных представителей, будь то чиновники Клинтона, Ельцина, Буша или Путина, сохранялись свои разногласия в отношении Ирана и Ирака. Однако у России остается стремление к интеграции с Западом, а Соединенные Штаты продолжают оказывать ей в этом помощь. Даже в момент наибольшего недовольства войной США в Ираке Путин подчеркивал: «Партнерский характер [наших] отношений с США даст нам основу для продолжения открытого диалога»{1146}.
Статус России и намерения Америки
Главной новостью 90-х годов в области международных отношений была ошеломляющая скорость, с которой Россия пришла в упадок как ведущая держава. Когда это наконец стало ясно, политика США в отношении России для многих американских деятелей отошла на второй план. Однако колоссальное падение международного влияния России было не сразу понято американскими официальными лицами. Представления об изменении российской мощи отставали от самого процесса ее сокращения. Это искажение перспективы тоже являлось наследием «холодной войны».
Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к новому миру, где Россия играла второстепенную роль в международных отношениях. Такое отставание в истории не редкость{1147}. Кроме того, у таких важных бюрократических структур, как Пентагон и ЦРУ, имелись вполне реальные мотивы для настороженного отношения к перспективе возобновления соперничества с Россией. Многие независимые ученые мужи, а также эксперты по вопросам безопасности в России и США с еще большим трудом приняли то, что Россия так резко и так быстро пошла на спад. Например, критики политики администрации в отношении России считали, что эта страна была слишком важна, чтобы обращаться с ней так плохо (например, расширять НАТО). По этой же причине политика США в других регионах подвергалась более суровому осуждению, чем это вызывалось обстоятельствами, — все еще сохранялось представление о том, что Россия есть ведущая глобальная держава, требующая уважительного к себе отношения. Некоторые считали, что политика США в отношении России оказывалась несостоятельной именно потому, что США не признавали за Россией статуса великой державы. Неудивительно, что официальные российские представители стремились преувеличить российскую мощь и ее международное значение. Борис Ельцин особенно искусно убеждал своих западных партнеров, что Россия все еще обладает статусом великой державы.
Как ни парадоксально, но Джордж Буш-старший и Билл Клинтон, похоже, продолжали признавать (по крайней мере на словах) статус России как великой державы. В конце концов, для Буша Советский Союз был в центре внимания Америки, и для него было вполне естественно относиться к России так, будто она что-то значила в международных делах. Клинтон добивался от своих коллег в «семерке» предоставления России особого статуса в этом элитном экономическом клубе, несмотря на то что ВВП России был меньше, чем у Португалии. Но он был убежден, что отношение к России как к великой державе будет иметь решающее значение в обеспечении ее согласия с политикой США в других сферах.