Заключение
Вплоть до самого последнего момента кончины Советов президент Буш и его администрация воздерживались от вмешательства во внутренние дела Советского Союза. В период революционных перемен в Советском Союзе команда Буша выступала за сохранение статус-кво. Политика невмешательства фактически свелась к поддержке Горбачева — нашего человека в Москве.
Однако на ядерном фронте после коллапса Советского Союза Бейкер действовал очень быстро и без особой поддержки со стороны своих коллег в направлении достижения важной политической цели — ядерного разоружения Беларуси, Казахстана и Украины. Для этого он установил связи с лидерами новых стран, действовал энергично и упреждающим порядком, предлагая признание, сотрудничество и обещания помощи в ответ на обязательства отказа от ядерного статуса. Если бы Бейкер не нажимал так энергично, то решение ядерных проблем могло бы пойти по тому же пути, как и демократизация, которая считалась чисто внутренним делом, что было предпочтением Скоукрофта, и такая позиция имела много сторонников в Пентагоне. Эти реалисты также обсуждали возможность «уравновешивания» России ядерной Украиной в качестве возможной стратегии обеспечения национальной безопасности США. Однако Бейкер считал, что он имеет согласие Буша добиваться создания единой системы контроля и управления, которая, как он полагал, наилучшим образом будет служить интересам национальной безопасности США. Бейкер почти в одиночку бился за решение этой проблемы, заботясь о том, чтобы США в полной мере использовали отчаянное стремление стран региона добиться признания Запада, и, таким образом, получил необходимые обязательства не только со стороны России, но также от Беларуси, Украины и Казахстана. В рамках программы Нанна-Лугара США также принимали участие в процессе снижения ядерного потенциала России, но на долю администрации Клинтона выпало расширить эту программу как один из элементов вильсонианского вторжения во внутренние дела России.
4.
Ограниченная помощь экономической реформе
На Западе мало кто ожидал коллапса Советского Союза. Тем более мало кто мог просчитать скорость этого фундаментального процесса. И уж совсем немногие могли предсказать степень стремления лидеров правительства независимой России воспроизвести западные экономические институты на российской почве. После 70 лет боязни Советского Союза и 40 лет попыток сдержать (если не уничтожить) советский коммунизм западные лидеры неожиданно оказались перед совершенно противоположной задачей: как помочь созданию рыночной экономики и демократической системы правления в России. Западные правительства, в том числе и администрация Буша, не были подготовлены к этой задаче.
Сразу же после распада коммунистической системы, в декабре 1991 года, российские власти предоставили западным правительствам огромные возможности вмешательства в суверенные дела России. Западные советники были приглашены «оккупировать» почти все ветви российской власти; чиновников МВФ попросили подготовить развернутые экономические планы; американский военный персонал получил возможность субсидировать и контролировать уничтожение российского ядерного оружия. Вместе с этими возможностями пришла огромная ответственность, поскольку трансформация советской командной экономической системы в рыночную, а советского авторитарного режима — в демократическую систему правления представляла собой самую масштабную мирную революцию, когда-либо предпринимавшуюся в современной мировой истории. Многие считали, что возникший перед Западом вызов был сравним с тем, который стоял перед архитекторами «плана Маршалла», американской программы восстановления Западной Европы после Второй мировой войны.