Выбрать главу

Как только собрание заканчивается, я сую свой ноут и записную книжку в сумку и направляюсь к двери.

Я так голодна, что кружится голова. К счастью, в холле можно купить сэндвич. Я вылетаю из двери, но замираю, когда меня приветствует знакомое лицо.

Сердце подскакивает, и я вдруг начинаю краснеть. Последнюю пару дней я провела, заставляя себя не думать об этом парне, и вот он стоит тут.

Я жадно пожираю его взглядом. Он снова в черной хоккейной куртке. Каштановые волосы растрепаны от ветра, щеки красные, словно он только что с холода. Вылинявшие синие джинсы скрывают невероятно длинные ноги, а руки спрятаны в карманы.

– Такер, – пищу я.

Его губы изгибаются.

– Сабрина.

– Ч-что ты тут делаешь? – О боже, я заикаюсь. Да что со мной не так?

Кто-то толкает меня в спину, и я спешно делаю шаг в сторону от дверей, чтобы выпустить других студентов. Не могу найти слов, но точно знаю, что хочу сделать: броситься на этого парня, обхватить руками за шею, ногами – за талию и впиться в него своими губами.

Но я не делаю этого.

– Ты игноришь мои эсэмэски, – прямо говорит он.

Чувство вины комом встает в горле. Я не игнорирую его сообщения: просто не получаю их, потому что заблокировала его номер.

И все же мое сердце делает еще один глупый кульбит, когда я понимаю, что он писал. Внезапно мне хочется узнать, что было в тех эсэмэсках, но я подавляю это желание. Так можно нарваться на неприятности. И вдруг по какой-то неведомой причине сознаюсь:

– Я тебя заблокировала.

Он не выглядит обиженным, только смеется.

– Так и подумал, поэтому выследил тебя.

Я щурюсь.

– И как именно ты это сделал? Как узнал, что я буду тут?

– Спросил своего куратора о твоем расписании.

Моя челюсть едва не падает на пол.

– И она дала его тебе?

– Он. Да, и был счастлив сделать это.

Я чувствую недоверие и возмущение. Что за черт? Факультет просто не может раздавать расписание студентов всем, кто попросит, разве нет? Это нарушение неприкосновенности, частной жизни. Я стискиваю зубы и решаю, что, как только сдам экзамены, моим первым делом будет иск к этому дурацкому колледжу.

– Может, он тебе и мой табель успеваемости дал? – ворчу я.

– Нет. И не беспокойся, я уверен, твое расписание не разлетелось по всему кампусу. Он дал его мне, потому что я играю в хоккей.

– Мне что, от этого должно стать легче? Напоминание о том, что ты – привилегированный придурок, пользующийся особым отношением лишь потому, что катаешься на коньках и выигрываешь кубки?

Я направляюсь прочь бодрым темпом, но он быстро сокращает дистанцию и тут же оказывается рядом.

– Прости. – В его голосе звучит искреннее сожаление. – Если тебе станет легче, я обычно не использую свой статус спортсмена, чтобы получать преимущество. Черт, я мог бы спросить Дина о твоем расписании, но пришел к выводу, что тебе это понравится еще меньше.

Тут он прав. При одной мысли о том, что Такер мог обсуждать меня с Дином Ди Лаурентисом, по коже бегут мурашки.

– Ладно. Ну, ты меня выследил. Чего ты хочешь, Такер? – Я ускоряю шаг.

– Куда спешим, дорогая?

– Жить, – бормочу я.

– Что?

– Я всегда спешу, – поясняю. – У меня двадцать минут на то, чтобы поесть перед следующим уроком.

Мы выходим в холл, где я становлюсь в очередь за сэндвичами, просматривая меню на стене. Прежде чем Такер успевает сказать хоть слово, студент перед нами отходит от прилавка, и я спешно шагаю вперед, чтобы сделать заказ. Когда тянусь в сумку за кошельком, на мою руку опускается рука Такера.

– Я заплачу, – говорит он, доставая двадцатидолларовую купюру из коричневого кожаного бумажника.

Не знаю, почему, но это раздражает меня еще сильнее.

– Сначала выпивка в «Мэлоуне», теперь ланч. Хочешь выпендриться, чтобы я наверняка знала, что у тебя есть лишние деньги?

В его глубоких карих глазах мелькает обида.

Твою ж мать, я сама не знаю, почему отталкиваю его. Он стоит тут, признаваясь, что просил об одолжении, чтобы найти меня, и желая оплатить мой обед…

Это должно было стать встречей на одну ночь, а теперь он передо мной, и мне это не нравится.

Нет, неправда. Мне очень нравится видеть его перед собой. Он так сексуален и так хорошо пахнет, сандаловым деревом и цитрусом, что мне хочется зарыться лицом в его сильную шею и вдыхать его запах, пока не опьянею.