Пару часов спустя Варфоломей, задавший роботам программу полного обновления брони — когда ни помирать, все равно день терять, а цералана на складе хватало с избытком, — разыскал-таки своих попутчиков. Сидящий прямо на полу Десница, заново перевязанный, переодетый в рабочий комбинезон и вполне умиротворенный, ковырялся в содержимом обширного подноса с подогревом.
— Агата на склад поскакала, — пояснил он, правильно истолковав вопросительную гримасу пилота. — Она полагает, что здесь можно взять неплохой груз… плюс кое-что на предмет доукомплектовать твою посудину. Вот скажи ты мне, мил человек, куда их волжские головы торчали? Такой суперкарго пропадает… Присаживайся, тут и на твою долю есть.
Кондовый взял предложенное (салат, борщ, отбивная с гарниром, сок) и дал себе волю. В какой момент посмеивающийся Дмитрий заменил один поднос другим, он не заметил. Не хватало еще — на пустяки отвлекаться! Ох, вкусно-то как… это вам не икра…
Агата вынырнула откуда-то сбоку, с планшетом в руках, пером за ухом и болтающимся на штанине комбеза выдранным клоком материи.
— Разгружайся, Платина, — бросила она без обиняков. — Терний твой — тьфу! Здесь у нас полторы тысячи тонн веларового композита, да очищенного киратта под пару тысяч тонн. Еще можно взять пятьсот тонн рокисты, по тысяче лория и маркена, ну и так, по мелочи того-сего. Я хорошую медкапсулу обнаружила, нулевую, с функцией реанимации. Земного производства, прикинь? И криобокс тоже, закатский, кстати. «Саркофаг», слыхал о таком? Ну и что ты сидишь?! Потом дообедаешь, кибершеф я тоже нашла!
Бормоча: «Суперкарго?! Да это Мать Семьи!!!» — Платина подорвался вслед за исчезнувшей в лабиринте комбината Агатой. За спиной слышалось обидное хмыканье Десницы.
Ночь стремительно вступала в свои права. Права первородства, потому что внизу было темно, как в начале первого дня творения. Флаг стремительно приближался, закатская община уже с гарантией была в зоне ближней связи, но…
— Борт «Sunset Beast», Варфоломей Кондовый, Закат, вызывает Аверьяновку. Аверьяновка, ответьте! Борт «Sunset Beast»…
Скремблер меланхолично перебирал направленные частоты. Тишина, молчание, зеро… Континент был совсем рядом, но это ничего не меняло. Люди, города, корабли… все это словно растворилось в пространстве. Используемая Платиной часть эфира была абсолютно пуста.
В кресле слева съежилась Агата. Десница, со всем возможным удобством устроенный справа — лечь в капсулу майор отказался наотрез, — катал по скулам желваки.
Ничего. Снова ничего. И снова. Словно нету никакой Аверьяновки. И никогда не было. На Варфоломея было страшно смотреть.
— … ответьте!
— Здесь Аверьяновка! Варюха, ты?
— Дядя Кондрат!!!
— Да не ори ты, паря, чай, не глухие! Что, так и не улетел? Вот сколько помню тебя — никогда старших не слушался, засранец!
— Дядя Кондрат, мы на подходе, заберем всех!
— Всех… — голос в динамиках был горек и сух. — Всех тут тридцать семь душ, больше никого не осталось… в первый же час повыбили, еще до того, как ты вчера на связь вышел…
Варфоломей закостенел в ложементе. Из-под зажмуренных век по сбрызнутым светлой щетиной щекам ползли слезы.
— Дядя Кондрат, я… — Голос не слушался пилота, срываясь в предательскую дрожь.
— А ну, цыц! Распустил нюни! Детишек мы сберегли, и женщин частично тоже, а наше дело мужское. Скоро будешь?
— Полчаса.
— Ждем.
Корабль тихо, как опасающийся поднятия тревоги воришка, опустился в центре поселка. Да, повоевали тут знатно: вряд ли захватчики просто ради собственного удовольствия крушили стены домов и выжигали все, что могло гореть. Кое-где сохранились хрупкие остовы обугленных деревьев, но их было мало. Поднятый садящимся «Бистярой» пепел оседал, покрывая тонкой траурной вуалью посадочные опоры и откинувшуюся пассажирскую аппарель.
Слева и справа от слабо освещенного проема, боком, чтобы не облегчать задачу возможным стрелкам, стояли двое: Агата наотрез отказалась отпускать Варфоломея одного и теперь пристально вглядывалась в темноту, из которой начали появляться человеческие фигуры. Первым шагал мужик настолько кряжистый, что по сравнению с ним Платина казался заморышем. Комбинезон его был порядком изодран, левая лапища белела свежим лубком. Вот он поднялся по аппарели — остальные столпились внизу, ожидая, должно быть, команды, — молча обнял Кондового, похлопал по спине ладонью здоровой руки. Потом отступил на шаг и поклонился Агате.
— Кондрат Вересов.
— Эээ… Агата. Филатова.