— Перед вашими следующими заданиями, господа, — голос Императора не звучал громко, однако, в нем чувствовалась власть и сила, — избавьтесь от республиканских тряпок и наденьте форму гранд-адмиралов Вечной Империи Закуул. И не смейте ее посрамить. Ни сейчас и никогда.
— Да, Император, — хором ответили одиннадцать глоток.
***
Он пришел в себя, несмотря на то что аппаратура не допускала подобного.
А ведь это была одна из лучших моделей на рынке.
Но дракон, дремавший в его груди, наконец-то прорвал стены своей тюрьмы.
Яростное пламя Темной стороны огненными потоками обожгло внутренности, испаряя медикаменты в его крови. А когда тех не осталось, вся необузданная мощь Энакина Скайуокера вырвалась наружу.
Разметав обломки реанимационной камеры на части, Энакин поднялся с пола, неуверенно сделав несколько шагов и оперевшись о стену рукой.
Правой рукой.
Искусственным протезом, с которого слезла защитная перчатка, сожженная в ярко-голубом пламени.
Он почувствовал, как пальцы его искусственной руки стрельнули болью, отдавшей эхом в локоть. Он являлся превосходным механиком. И знал, что так не бывает.
Ничто не может заставить металл дать те же ощущения, какие даровала ему естественная конечность.
Ничто… кроме Темной стороны.
Энакин поднес к глазам левую руку. Обожженная, покрытая струпьями едва заживших ран. Наверное, в капсуле распылялась бакта.
— Вам нужно попасть в медпункт, — сбоку появился Алый гвардеец. — Это воля Дарта Сидиуса.
— Мне нужно вернуться, — Темная сторона обострила его ощущения. Он мог чувствовать все, происходящее внутри здания Сената. Да чего там! Если б он захотел, то смог коснуться каждого разума на этой планете!
Но сейчас его интересовали лишь три.
Два ярких обжигающих огонька и одно полыхающее ледяным холодом пламя.
Два джедая и Дарт Сидиус.
Они пришли за ним.
Они хотят убить его друга!
Они лишают его последнего близкого человека!
Сперва они забрали его от матери, и та умерла.
Потом он потерял Падме.
Теперь они отняли у него Обри!
И под конец решили лишить его и единственного друга?!
— Джедай Скайуокер, — в поле зрения появился второй гвардеец. — У нас приказ.
— Я не джедай, — Энакин сжал в кулак правую, искусственную ладонь, позволяя Силе удерживать обоих мешающих ему человечишек над полом. Их шеи сжимались очень медленно, что должно было приводить их в ужас и страх смерти. От которых он надеялся подпитаться энергией. Фокус, который он в свое время отработал на Поггль Младшем, выбивая из него сведения о слабостях джеонозианских мозговых червей, чтобы спасти…
Ах да! Они же лишили его падавана Тано.
Хотя… Наплевать.
Гвардейцы умирали без единой эмоции. Словно дроиды, только из мяса и костей.
Без тени сожаления, Энакин свернул обоим шеи, отбросив тела в сторону, противоположной той, куда он направился.
И ничто — ни боль во всем теле, притупленная вскармливаемая растущей с каждой минутой яростью, ни джедаи, ни даже целый флот звездных разрушителей, его не остановят.
Дракон, что дремал в его груди, страх неудач и потерь, оживился, словно приевшийся шакал, бросившись на разум Энакина, в предвкушении добычи. Он зашептал о провалах и слабостях, о потерях и неизбежности наказания.
Но Энакин даже не обратил на него внимания. Он поймал своего дракона за шею одной рукой и, как бы тот ни сопротивлялся, сломал его шею. А затем, сжал тело, выжимая из него все соки, вбирая их в себя и ощущая прилив сил. Когда от тушки дракона не осталось ничего, Энакин Скайуокер обратил ее в пыль, которую развеял по ветру.
Больше его ничто не остановит.
У него нет слабостей, нет сожаления, нет сострадания.
Наконец-то он по праву может называться тем, кем никогда не являлся.
Героем без страха.
И сейчас он шел убивать.
***
Мейс Винду не боролся за свою жизнь.
Он не сражался за защиту демократии, справедливости или благо живущих в галактики.
Он не поднимал свой клинок ради процветания Республики.
Мейс Винду противостоял стихии, которая угрожала самим основам его представлений о Добре и Зле.
Каждый его финт, каждая связка, каждое парирование — это доли секунд, мгновения, которые продлевали жизнь тем, кто стал ему за годы нахождения в Ордене джедаев, семьей.
Мейс Винду вел бой за само существование Светлой стороны.
Он отмел мысли о своих боевых товарищах, которые держали оборону вблизи кабинета канцлера, позволяя ему завершить свою миссию. Они все исполняют свой долг. Они все погибнут — некоторые уже слились с Силой.
Но он обязан закончить свою миссию.
И для этого он боролся с Тьмой ее же оружием.
Ваапад — созданный им самим стиль, названный в честь хищника, столь же смертоносного и неуловимого, как и сам магистр-джедай.
Ваапад — это опасность, врата во Тьму, стоит только приоткрыть которые, и ты никогда больше не станешь прежним.
Ваапад — это отрицание Кодекса и принципов джедаев. Это — неконтролируемая смесь эмоций, которые ознобом пробивают тебя с головы до пят, словно ты после суточной смены в активной зоне реактора мгновенно погружаешься в охладитель.
Этот стиль не предполагает оставление врага в живых.
Ваапад создан чтобы убивать.
Он — дорога, по которой должен пройти одаренный, чтобы победить. Это путь к Темной стороне, на самую грань между Светом и Тьмой. Туда, где сталкиваются две стороны Силы, образуя серую, сумеречную зону. Которая дает силы, чтобы побеждать.
Мейс Винду создал этот стиль чтобы сдержать Тьму внутри себя. Тягу к разрушению и тотальному уничтожению. Он собрал его по крупицам древних знаний, бережно, как ювелир создает драгоценное украшение.
Он самостоятельно заполнил пробелы и понимал, что его стиль — вовсе не тот Джуйо, упоминания о котором содержались в хрониках джедаев.
Современные джедаи не знают о древней седьмой форме. Информация о Джуйо была похоронена Йодой и его предшественниками, дабы не искушать юные умы на самостоятельные поиски. И примеры Депы Биллабы, Соры Балка, которых Винду обучил этому стилю, лишь подтверждают правильность этого запрета.
Ваапад опасен в первую очередь для того, кто им владеет. Потому что удержаться на грани дано не многим. Искушение зачерпнуть Темной стороны чуть больше, чтобы гарантированно победить, возрастает с каждой секундой. И стоит хоть раз поддаться на этот манящий, столь лакомый зов, и обратной дороги не будет. Темная сторона захлестнет тебя, но ты не станешь ситом.
Медленно, но верно Темная сторона сожрет тебя с потрохами и сделает своим рабом. Бесконтрольным животным, убийство которого — самый гуманный поступок в галактике.
Но печальнее всего в происходящем было то, что ситы, в отличие от джедаев, знания о Джуйо не растратили.
Винду, отрешенный от эмоций, механически подмечал знакомые элементы в стиле фехтования Палпатина. Те самые, что он использовал для создания ваапада. Но в руках сита это представлялось совершенным оружием.
Тень, с которой дрался магистр, непостижимо быстрая, растекалась от скорости… Был ли это Палпатин? Или Винду вел бой с самим воплощением Темной стороны, которая обступила, окружила и атаковала с разных сторон?
Клинки алого и аметистового цветов вспыхивали и разбрасывали световые блики, высекали искры при соударении, свивали паутины смертоносной энергии в таком темпе, что никто не был состоянии их увидеть…
Это противостояние перешло на тот уровень, на котором только с помощью призмы Силы можно различить стороны.
Пло Кун их различить не смог.
Он продержался всего несколько секунд, прежде чем его обезглавленное тело рухнуло на закопченный пол кабинета Верховного канцлера.
И, к сожалению, его смерть оказалась мгновенно забыта.
Поскольку магистр-джедай и владыка ситов не собирались прерывать это сражение титанов.
Сама Сила, что кружила вокруг них, взрывалась, вскипала мутными потоками, когда Свет сходился с Тьмой, превращаясь в серое марево, от которого выворачивало наизнанку обоих.