И во многом имперским войскам помогли сами джедаи, заботливо упаковав многое из того, что теперь оказалось во власти предателей. От этого становилось грустно вдвойне. Они не только потеряли Храм. Орден повержен, и прибрав к рукам все его реликвии, Доуган лишал джедаев возможности восстановить его.
Даже Великий голокрон — и тот исчез в недрах огромного транспортника, доставившего на поверхность парочку бывших республиканских «Джагернаутов», блестевших свежей эмблемой Империи — той самой, которая красовалась на флагах корпусов клонов, что находились под командованием магистра-предателя.
Круг предателей ширился. Кит с болью взирал на Эйлу Секуру, которая, как и прочие твилеки-перебежчики, блуждала между отрядами юнлингов, подбадривая их и заверяя, что самое худшее уже позади. И самое страшное — те улыбались ей. Ей верили и десятки выживших падаванов и юнлингов с благодарностью принимали предложения присоединиться к Империи.
С того момента, как корабли Доугана вторглись на Корусант, прошло чуть больше суток. За это время убиты сотни джедаев — не клонами Доугана, но, какая теперь разница? Они давали клятву верности Республике, которая предала их.
Они предприняли отчаянный шаг — убить лидеров этого нападения. Но провалились. Еще час назад, решившись самостоятельно вмешаться в противостояние Старстоун с последними защитниками Храма, Кит почувствовал, что Цин Драллиг слился с Силой. А вместе с ним из Храма ушло ощущение безопасности и покоя. Теперь это просто холодные стены, ставшие последним прибежищем для последних джедаев.
Скоро их всех вывезут отсюда и казнят. Все это фарс — никому не нужны бывшие джедаи. Все эти обещания присоединения к Империи — лишь отговорка, чтобы минимизировать потери, которые у корпусов клонов Доугана и без того немаленькие. Наутоланин улыбнулся — хоть какая-то отрада. Армия Доугана здесь, на Корусанте, едва составляет хотя бы треть от того числа бойцов и техники, что высадились на поверхность. Корусантский гарнизон потрепал их как следует.
Даже тот факт, что часть арканианских клонов — судя по шевронам, ранее охранявшая штаб Первой Системной Армии — переметнулись на сторону противника, изрядно пострадав при прорыве окружения Храма, радовала его. А ведь Доуган мог заполучить целый легион новых солдат, превосходящих его собственные. И с помощью Камино мог клонировать их в огромных количествах. Сейчас же у него лишь пять или шесть арканианских клонов, возглавляемых каким-то лейтенантом, стерегущих гранд-моффа Трахту, тоже взятого в плен.
И посреди всего этого — он. Последний из магистров, в центре Вестибюля, сражается с падаваном, чьи силы превосходят его собственные в разы. Но у девчонки слишком мало опыта. Возможно, если он убьет ее — ситуация изменится. Воодушевление вернется к оставшимся джедаям. И они бросятся в последний бой — за Республику, которой клялись в верности. Это был бы прекрасный конец.
Но, чтобы хотя бы надежда на этот финал для Ордена стала явью, ему придется превзойти самого себя. Или погибнуть.
— Никогда, — уверенно заявил наутоланин, призывая Силу. Слишком бледную, тень прошлого великолепия. Он уповал на то, что ему хватит мастерства, чтобы победить девчонку. — Я не предам идеалы джедаев!
— И не нужно, — в поле зрения появилась фигура, в которой Кит с изумлением опознал самого Доугана. Тот выглядел измученным, его одежда представляла из себя лохмотья, поверх которых была наброшена неизменная черная мантия с серыми полосами на рукавах. — Джедаи будут жить. Не нужно приносить себя в жертву Фисто.
— Ты уничтожил Орден, — проскрежетал наутоланин.
— Не я, — бывший магистр мотнул головой. — Палпатин. Я сделал все, чтобы спасти остатки Ордена. Вы не смогли бы эвакуироваться, если б не мое вмешательство. Сейчас же, пусть и не все, но джедаи могут избежать гибели здесь. И реликвии и те, кто не пожелают присоединиться к Империи, будут доставлены на Дантуин.
— С чего мне тебе верить? — наутоланин отметил, что оружие Доугана висело у него на поясе. Его ученица тоже выключила свой меч.
— С того, что Цин Драллиг действием, а не словами доказал мне силу Светлой стороны, — тихо произнес Доуган. — И если раньше я относился к ней лишь как к закостенелому придатку, то сейчас… Светлая сторона Силы велика. Она имеет право жить. Я прибыл сюда, чтобы забрать себе все, что захочу, считая джедаев неумехами, которые проспали угрозу под носом. Это так, но лишь одна сторона медали. Мне сложно сформировать это словами, но… Поверь — от того, что я стану навязывать джедаям и прочим одаренным одну лишь Единую Силу, лучше никому не будет. Во что верить и чему служить — дело каждого. У Империи свои идеалы, у джедаев и ситов свои. Мы можем существовать без разрушительных конфликтов, но для этого должны приложить обоюдные усилия.
— Мы с тобой не сможем жить в мире, — уверенно заявил Кит Фисто. — Ты отнял у меня все!
Доуган посмотрел в сторону Эйлы Секуры, что улыбалась ему и приветливо помахала рукой.
— Если то, о чем ты говоришь, было так просто отнять, — так же тихо продолжил джедай, — задумайся: а действительно ли оно было твоим? Она живое существо и сама делает выбор и мирится с его последствиями. Как я, ты, мои ученики, и все, кто выбрал свои стороны и придерживается их до самого конца. Я не призываю тебя лететь с нами на Дантуин, если не хочешь. Мы оставим тебе корабль с гиперприводом — ты сам хозяин своей судьбы. Империя покидает Корусант.
С этими словами, Доуган повернулся к нему спиной, глядя на разрушенные ворота Храма. За которыми все еще гремел бой.
Республиканские солдаты отчаянно старались прорваться сквозь заслон имперских штурмовиков, которые, планомерно отступали в закатном небе Корусанта под прикрытием многочисленных дроидов и автоматических огневых точек. Помятые, клоны отходили под защиту размещенных вокруг храма боевых машин и авиации, хищными птицами выжигающей все живое, что осмеливалось приблизиться к безопасной зоне.
Кит мгновение решал, не стоит ли ему нанести удар в спину, разом уничтожив голову Империи. Но затем, погасил свой клинок, вернув его на пояс.
— Ты мог бы стать лучшим из джедаев, Доуган, — произнес он. — Ты знаешь это?
— Всегда знал, — произнес тот. — Я стал чем-то большим.
***
Дарт Вейдер шагал сквозь строй республиканских солдат, гулко впечатывая сапоги в поверхность ступеней Храма джедаев, где некогда вырос и возмужал.
Он не чувствовал вообще ничего, кроме ноющего ощущения досады.
Он опоздал. Здесь больше никого нет. Здесь нет ничего, кроме облезлых стен, украшенных бластерными выстрелами и сетью трещин.
Здесь нет ни разумных, ни артефактов, ни даже самой Силы в том ее объеме, что всегда воодушевляла его.
Это место мертво.
Он вновь не справился.
Даже хваленые арканианские штурмовики увязли в обороне дроидов Империи, оставленных здесь, дабы прикрыть отход последних из джедаев. Ублюдочные машины оказались достойными противниками для лучших из солдат Республики.
Глядя на удаляющийся в вершинах стратосферы черный клинок доугановского флагмана, Вейдер почувствовал ярость.
Слишком долго.
Слишком долго его реанимировали. Слишком долго надевали этот проклятый бронекостюм и настраивали его. Слишком медленно летел сюда транспорт.
Доуган ушел. Выскользнул из его рук, сбежав как трус.
Они чуяли друг друга. Абсолютная тьма, которой он стал и могущественная смесь Силы, которая более не скрывалась под маской Света.
Он чувствовал на себе ментальное внимание своего отныне заклятого врага. И отвечал ему тем же.
Они не могли обмениваться мыслями, но обрывки эмоций… Вейдер обещал боль и страдания. Разрушение всего, что было дорого Доугану. Истребление всех его сторонников и последователей. Вейдер требовал сатисфакции. Он желал сражения. Здесь и сейчас.
А Доуган…
Доугану было плевать.
Он улетал к звездам, чтобы продолжить свое начинание. И не собирался обращать внимание на мелкую досадную помеху, которая тявкала у подножья оскверненного Храма в тщетной попытке заманить его на свое поле.