— Я пришел договориться…
— Можешь пойти в задницу, — посоветовала мне синекожая девушка, прикладываясь к бутылке. — Можешь даже в задницу Реннакс. Или Виизлы. Или еще кого — кто там у тебя на этой неделе любимица?
— Тебе говорили, что ревнуют только те, кто не уверен в себе? — поинтересовался я, отнимая у нее бутылку и делая глоток. Хм, а ведь точно, виски.
— Тебе не говорили, чтобы ты шел нахрен? — она отобрала бутылку, приложившись к ней.
— Малыш, — Секура отбила мою руку, которой я пытался погладить ее по лекку, сделав предупреждающий жест. — Мне очень жаль, что я не знал о том, что тебе пришлось пережить…
— С какой стати тебе вообще есть дело до того, что у меня в жизни происходит? — поинтересовалась тви’лечка.
— Один не самый мудрый человек, переиначивая слова великолепного писателя с моей родной планеты, сказал: «Мы в ответе за тех дам, что нам дрочили», — произнес я. — Так что, веришь, нет, но мне твоя судьба не безразлична. Как и судьбы других девушек в гареме.
— А как звучала оригинальная фраза? — полюбопытствовала Эйла.
— «Мы в ответе за тех, кого приручили», — процитировал я крылатую фразу из «Маленького принца», детской книги, за авторством Антуана де Сент-Экзюпери.
— Так звучит гораздо лучше, — Эйла сделала еще один глоток. — Проваливай, Рик. Дай мне нажраться в одиночку.
— Не могу, — признался я. — Вина перед тобой не дает…
— Ну хоть кто-то тебе не дает, — хмыкнула девушка. — Нет, в самом деле, иди. Я напьюсь, отосплюсь, и когда тебе снова потребуется твоя боевая тви’лечка, я буду там, куда ты меня пошлешь.
— В моей гостиной ты сказала иное, — напомнил я.
— Чего только не ляпнешь в горячке трезвости. — с горечь произнесла она, делая новый глоток. — Сам посуди, куда ж я денусь с «Бисмарка»? Ни одна из других сторон меня не прельщает, ну, а спокойно дожить свой век, ты мне не позволишь. Вот и сижу, пью, думаю, чем буду заниматься, когда ты меня прогонишь.
— О чем ты вообще говоришь? — опешил я. — Почему я должен тебя прогнать?
— А-а-а, — протянула она, с усмешкой посмотрев на меня. — Прости, все забываю, что мы из разных рас и тебе не важно, смогу ли я забеременеть или нет. Простите, Император, тупую куклу для секса и командования вашими частями! Расклеилась я, плохо свои функции исполняю. О! Есть идея!
— Не уверен, что она мне понравится, — признался я, — но озвучь, будь ласка.
— Ты когда-нибудь трахал пьяную тви’лечку, бывшую джедайку, да еще и неполноценную к тому же, на казеннике турболазера? — она похлопала рукой по механизму. — По глазам вижу, что нет. А давай прям здесь, прямо сейчас? Мне не долго — только штаны сброшу и готова…
— Черт побери, — выругался я, тряхнув ее за плечи. — Эйла, твою мать! Что ты такое несешь?
— А что? — с вызовом посмотрела она на меня. — Не хочешь? Не нравлюсь такая? Идеальную-то все хотят поиметь, а ты трахни инвалида? Слабо?
— С выпивкой тебе пора заканчивать, — я положил руку на ее бутылку. — Отдай.
— Не смей трогать! — прорычала она. — Это моя последняя радость в жизни!
— Эйла, я тебя по-хорошему прошу — отдай бутылку, — перехватив емкость двумя руками, рванул, отбирая ее у девушки. Щелкнув крышкой, запечатал бутыль и не глядя бросил в сторону стеллажей. — Вот так гораздо…
Договорить фразу, повернувшись лицом к девушке я не сумел — воздух наполнился звуком хорошей такой пощечины, от которой у меня даже на время в глазах круги пошли. И знаете, что более всего обидно?
Даже в такой мелочи Сила, тупая ты сука. Даже не почесалась предупредить об опасности.
— Ударю еще раз, если не вернешь бутылку, — предупредила Эйла, полыхающая в Силе раздражением, по сравнению с которым, рев кастрированного без анестезии ранкора — просто детский лепет.
— Не верну, — на этот раз удалось перехватить руку. Хоп! И вторую тоже. — Попалась.
— Отпусти, — потребовала она.
— Не пущу, — и тут же чувство дежавю. Знакомая ситуация. Правда, там с котиками было, и вообще мем. Но и все же.
— Да что тебе от меня нужно?! — неожиданно разрыдалась Эйла, обвиснув в моих объятьях. Признаюсь, даже опешил. Чтобы Секура плакала… Ублюдочная Сила, насколько же ей плохо. — Пожалуйста, отпусти, избавься от меня! Зачем издеваешься?
— Что ты несешь? — строго спросил я. — Почему я должен тебя бросить?
— Я уже не женщина! — сквозь всхлипывания произнесла она.
— Видит Йода, кинь в меня сапогом, если стала мужиком, — предложение так себе, но по содержанию верно. — Или по-твоему, наличие или отсутствие каких-либо органов определяет кто мы?