— Справедливо, — согласился я. На его месте поступил бы так же — максимальная безопасность исследователей превыше всего. — Есть ли подвижки относительно Купола или комплекса гри на Западном шельфовом леднике?
— Пока только ведется сбор данных, — произнес Дарт Савич. — Но существует гипотеза, что Купол мог быть маяком или посадочной площадкой — возможно же, что для самой «Серой секущей»…
Да уж. Корабль с таким названием — это кладезь информации обо всем и вся в галактике, поскольку древние гри как раз таки и создавали этот исследовательский звездолет, чтобы изучить галактику и заранее понимать — на что им рассчитывать, когда они захотят познакомиться хотя бы с соседними расами, обитающими за пределами Анклава гри, прежде являвшегося единственным местом, где они жили и трудились.
Попади к нам в руки «Серая Секущая» — гри, что за прошедшие тысячи лет утратили способность хоть как-то разбираться в своей сложнейшей высокоразвитой технике, были бы в неописуемом восторге — наверное, даже в большем, чем при изучении гиперврат своей расы на Тайтоне.
Однако, как и для самих гри, так и большинства разумных существ в галактике, судьба «Серой секущей» оставалась загадкой. Ибо последний раз, когда этот уникальный звездолет являл себя миру — это внезапно появившись над Илумом над Западным шельфовым ледником в поисках своих хозяев в разгар Второй Галактической Войны. Искусственный интеллект посмотрел на творящийся вокруг беспредел, попытался было найти кого-нибудь достаточно умного, чтобы пообщаться с ним на равных, но констатировал, что ни среди гри, ни среди других рас нет тех, с кем бы он мог чувствовать себя в своей тарелке. Поэтому, «Серая секущая» быстренько убрался подальше и след его затерялся бы в истории, если бы не напоролся чудесный звездолет в Неизведанных Регионах на килликов. И вот теперь его судьба в галактической истории окончательно затерялась.
Ибо даже в коллективной памяти килликов, с которыми был связан я в период предшествующий моей смерти в туманности Утегету, и Атрокса, после своего вызволения из-под владычества над ульями опять же килликов, не владели информацией о том, куда же все-таки делась после это «Серая секущая». Словно что-то (или кто-то) вытер об этом информацию в коллективном сознании килликов.
Как такое возможно? Да очень просто. Дедушка Вишейт и ни такое умел. Почему именно он? А кому, мать-колотить, еще в этой галактике устраивать козни и «прощальные подарки», как не ему?
— Есть вероятность, что у нас получится запустить этот маяк? — поинтересовался я.
— Возможно, — предположил Дарт Савич. — Постройки гри на Западном шельфовом леднике — ни что иное, как научный аванпост, и эти две установки работают в тандеме. Как и почему — неизвестно. Ни штурмовикам во время атаки на комплекс, ни солдатам «Коллектива Теней», ни моим специалистам пока еще не удалось пробиться сквозь энергетические экраны гри, блокирующие доступы к большей части комплекса. Однако, я бы не стал рисковать — следует привлечь к процессу постижения этих древних руин самих гри, возможно еще и колуми. Самостоятельно мы, к сожалению, до конца не понимаем всех принципов и возможностей технологии первых. Не хотелось бы в финале узнать, что на самом деле Купол служил маяком не для какого-нибудь исследовательского звездолета, а скажем для аналога Вечного Флота у гри, который начнет уничтожать вокруг все живое.
— И такая вероятность может быть, — согласился я. — Не с нашим счастьем на удачу что-то делать. Действуйте, Темный Советник. У вас карт-бланш на раскрытие загадок Илума — есть подозрение, что в будущем, они могут нам помочь.
— Я приложу все усилия, чтобы секреты этой планеты стали принадлежать Вечной Империи Закуул, — с полной серьезностью пообещал Дарт Савич. — И только ей.
Глава 20. Никто вместо нас
«Я понял, что жизнь равнодушна, как острые скалы.
Я понял, что жизнь без нас не знает добра.
И звёзды остынут… И люди исчезнут, и страны,
А только добру в сердцах не остыть никогда!
Никто вместо нас не сделает доброй работы!
Никто не подаст руку слабому, чтоб защитить!
И детям никто не отдаст нашей лучшей заботы!
И матерей никто так сильно не будет любить!
Как мы…»
Два года и восемнадцать суток спустя Первой Битвы при Джеонозисе.
Ходовой мостик «Бисмарка» переживал нашествие, сродни тому, что творилось на рынках в дни распродаж.