— К несчастью, понимаю это как никто другой, — вздохнул я. — Но у нас просто нет другого выбора. Под вашим началом звездный суперразрушитель, почти тысяча «Рассекателей», «Пределов», «Мародеров», «Дредноутов» и хатт знает еще чего. Даже ракатанские линкоры. Более миллиона человек — штурмовики и пехота. Я отправил вам все, что есть, пожертвовав рядом ключевых областей. Взять больше — усугубить положение остальных гранд-адмиралов.
— Я не прошу большего, мой повелитель, — заметил Траун. — Наличествующих сил достаточно, чтобы уничтожить все живое в Неизведанных Регионах. Если противник здесь — я найду его и разрешу нашу проблему радикально. С минимальным количеством жертв.
— Империя и я надеемся на вас, гранд-адмирал, — звучит пафосно, но… Так оно и есть на самом деле. Я не могу представить себе никого, кто мог бы справиться с тем, что там приготовил для нас Вишейт. Если Траун потерпит поражение… Нам остается только протянуть подольше. Или валить нахрен из галактики. Что несколько невозможно — из-за гиперпространственной аномалии, окружающей галактику, и делающей невозможными любые гиперпрыжки.
В памяти шевельнулось нечто знакомое. Но ухватить мысль так и не удалось. Ладно, сейчас это не важно. Вспомню позже.
— Я осознаю всю возложенную на меня ответственность, Император, — тихо произнес Траун. — Как появится свежая информация — незамедлительно проинформирую вас.
— Надеюсь на хорошие вести, гранд-адмирал, — с надежной произнес я. — Конец связи.
Синяя голографическая фигурка растаяла, оставляя меня наедине с собственными мыслями.
Прав ли Дарт Котиус в том, что Вишейт просчитал всех нас настолько, что какой бы мы вред ему не причинили — он все равно останется в выигрыше? Нет, вряд ли. По крайней мере, мне очень хочется верить в то, что этот мужик как и прежде в глобальных планах не замечает критически важных мелочей. Которые и приведут к его поражению.
Если же нет…
— Император, — меня отвлек от размышлений сработавший голопроектор, высветивший фигурку адмирала Ар’алани. — Проверки, погрузки и размещение личного состава завершены. Курс до указанной вами системы рассчитан навигационной вахтой и проложен. Ваш флагман готов, мы можем отправляться.
Да уж, лепота.
— Рад это слышать, адмирал, — произнес я. — Отправляемся. Пора нашим «друзьям» на супердредноутах прочувствовать на своей шкуре всю прелесть залпов вашего нового корабля и тотального экстерминатуса.
— Мы сотрем их в порошок, повелитель, — заверила меня женщина-чисс, сделав вид, что поняла смысл последнего изреченного мной слова.
— Нет, адмирал, — возразил я. — В нечто гораздо меньшее.
Глава 16
Зажигай!
— Маршал ЛешКа! — услышав знакомый голос со стороны входа, командир 63-го штурмового корпуса понял, что окончательно потерял аппетит.
Недовольно промокнув салфеткой губы, он бросил использованный клок бумаги в тарелку с недоеденным бифштексом, намереваясь подняться из-за стола и встретить клубок ярости и женских истерик на ногах, прежде чем источник голоса до него доберется.
Негоже общаться с дамой, набивая свой рот бифштексом из нерфа.
А то, не приведи случай, подумает ненароком, что имеет дело с деревенщиной. Ишь, какая дерганная — наверняка, попробует добиться от него своего.
Да вот только хатт тебе во все лицо. В смазке и сливках.
— Госпожа Тирелл, — ровным голосом, стараясь ни капли не выдать своего желания хорошенько отвесить ей под задницу пинка, от которого репортерша сломалась бы в трех местах и укомплектовалась в транспортный кубический контейнер, с длиной стороны равняющейся половине стандартного метра. Маршал терпеть не мог истеричек, мнящих о себе, что им вокруг все должны только потому что у них есть протекция свыше, ноги от ушей и буфера четвертого размера.
Репортерша выглядела недовольной. Очень сильно недовольной. Казалось бы, связано ли это как-то с тем, что у нее на голове сидел намертво заклинивший шлем? Нет, конечно, совпадение.
— Вам еще хватает смелости со мной разговаривать в таком тоне? — это даже забавно — фигуристая розовокожая, в относительно стильной одежде… И со шлемом на голове. Который, стараниями механиков корпуса, имел сломанную застежку подбродочного ремня, блокирующуюся в замкнутом положении — одна из последних доработок умельцев корпуса, которая позволяла не заботиться об угрозе потерять шлем, если вдруг произойдет нештатная ситуация.