— Подождите минуту! Что вы имеете в виду, говоря, что я не знаю, какова наша цель? Я знаю нашу цель.
Мы уже у трапа самолета. Иона поворачивается ко мне. Стюардесса недовольно смотрит на нас.
— В самом деле? — спрашивает Иона. — Тогда скажите мне, какова цель вашей организации?
— Цель в том, чтобы производить продукты с максимальной эффективностью, — говорю я.
— Неправильно, — отвечает Иона. — Это не так. Какая ваша настоящая цель?
Я тупо моргаю.
Стюардесса подает голос:
— Вы собираетесь садиться?
— Секундочку, — говорит ей Иона и снова обращается ко мне: — Ну давайте же, Алекс! Быстрее! Назовите мне настоящую цель, если вы знаете, какова она.
— Власть? — гадаю я.
На лице Ионы отражается удивление.
— Гм… неплохо, Алекс. Но силой одного лишь промышленного производства власти не добиться.
Стюардесса не выдерживает:
— Сэр, если вы не собираетесь подниматься на борт, то должны вернуться на терминал.
Иона не обращает на нее внимания.
— Алекс, вы не можете понять смысл продуктивности, пока не знаете цели. Не зная цели, вы просто играете в игры с цифрами и терминами.
— Ладно, увеличение доли рынка, — говорю я. — Вот в чем наша цель.
— Ой ли? — с сомнением произносит Иона и поднимается на борт.
— Эй, а вы мне не можете сказать? — прошу я его.
— Думайте, Алекс. Вы найдете ответ в себе.
Иона вручает стюардессе свой билет и на прощанье машет мне рукой. Я тоже поднимаю руку и обнаруживаю, что до сих пор держу сигару, которую он мне зачем-то дал. Я кладу ее в карман пиджака. Когда я поднимаю глаза, Ионы уже не видно. Со стороны аэровокзала появляется нетерпеливая служащая и сурово заявляет мне, что намерена закрыть дверь.
5
Сигара хорошая.
Для истинного ценителя она может показаться немного суховатой, поскольку несколько недель пролежала в моем кармане, но я с наслаждением курю ее во время совещания у Пича, вспоминая ту странную встречу с Ионой.
Сегодняшнее совещание кажется мне тоже каким-то странным. Пич тычет в центр графика деревянной указкой. Дым медленно клубится в свете проектора. Напротив меня кто-то сосредоточенно считает что-то на калькуляторе. Все, кроме меня, внимательно слушают, что-то записывают, высказывают свои замечания.
— …устойчивые параметры… важно добиться… матрица преимуществ… операционные индексы… обеспечить показатели…
Я ничего не понимаю. Слова звучат как будто на чужом языке, и не то чтобы совсем неизвестном мне, а на языке, который я когда-то знал, а теперь помню очень смутно. Термины мне знакомы. Но я не уверен в их значении. Это просто слова.
Вы лишь играете в игры с цифрами и терминами.
Последние минуты своего пребывания в аэропорту О'Хара я пытался думать о том, что сказал Иона. Некоторые его мысли показались мне достаточно важными.
Но он был как будто из другого мира, и я в конце концов, пожав плечами, забыл обо всем. Мне надо было лететь в Хьюстон на конференцию по роботам, и как раз пора было садиться на самолет.
Теперь я думаю, не был ли Иона ближе к истине, чем я думал тогда. Я гляжу на лица соседей, и мне начинает казаться, что мы, собравшиеся здесь, понимаем в своем деле не больше, чем колдуны в медицине. Наше племя вымирает, а мы пляшем в дыму, изгоняя злых духов.
Какова настоящая цель? Никто здесь даже не задается этим фундаментальным вопросом. Пич твердит о возможностях снижения издержек, о росте продуктивности и т. д. Хилтон Смит поет аллилуйя словам Пича. Хоть кто-нибудь понимает, что мы делаем?
В десять часов Пич объявляет перерыв. Все, кроме меня, выходят в туалет или в буфет. Я остаюсь сидеть на месте. Какого черта я здесь делаю? Какой смысл для меня — для всех нас — сидеть в этой комнате? Неужели это совещание (которое для большинства присутствующих займет полный рабочий день) сделает мой завод более конкурентоспособным, спасет мое рабочее место, поможет кому-нибудь сделать нечто полезное для кого-то?
Не представляю как. Ведь я даже не знаю, в чем заключается смысл продуктивности. Так чем же все это может быть, как не пустой тратой времени? С этой мыслью я начинаю запихивать обратно в кейс свои бумаги. После этого я встаю и ухожу.
Сначала мне везет. Я дохожу до лифта никем не замеченный. Но пока я жду лифта, рядом оказывается Хилтон Смит.
— Вы что, собираетесь покинуть нас, Эл? — спрашивает он.