— Прям сгораю от желания узнать, — скривился Адам, которому Тит тут же бросил свою сумку с вещами. И то каким при этом взглядом посмотрел на него Тит — стало понятно, что ирландец действительно принадлежит не робкому десятку.
— Это чтоб зря не шел, — спокойно пояснил Тит, закипающему Адаму.
— Ты забываешься! — никогда его глаза не были столь пронзительными и уничтожающими.
— Разве? — пожимая плечами, Тит усмехнулся. — Для меня ты всего лишь бывший муж моей хорошей подруги. Я из тех мест, где люди попроще будут. Миллионер ли ты, рыбак, танцор, мэр — не важно, главное кто вызывает уважение, а кто нет. Деньги и спесь роли не играют.
— А ты и правда смелый, — выражение лица Адама понимала только нервничающая по этому поводу Ева.
Когда она собралась забраться вместе с Титом на заднее сидение — Адам демонстративно вытащил её обратно, открыв ей переднюю дверцу.
— Отвези нас пожалуйста на улицу Тремонт — 56, — осторожно проговорила Ева, уже боясь дышать этим наэлектризованным воздухом.
— Насколько я знаю — там нет гостиницы, — раздраженно заметил Адам, сигналя мешающей ему проехать машине.
— А нам и не надо в гостиницу, это мой адрес, Тит поживёт у меня, — ещё тише произнесла она, чувствуя, как голова Адама медленно поворачивается в её сторону. — Просто у ирландцев есть такая традиция — своих друзей и гостей они принимают под своим кровом….
— Но ты не ирландка, чтоб тебя!!! Вы за идиота меня держите?! — сорвался Адам, резко нажав на тормоза. — Что за традиция на хрен?!
— Это правда, — сохраняя завидное спокойствие, подал сзади голос Тит. — Это чужого или малознакомого ты можешь не пригласить в свой дом, а друга или родственника обязан приютить и накормить, чтобы в другой раз он так же отнёсся к тебе. Мы с Евой не просто друзья — мы теперь почти родня. Она спасла жизнь моей племяннице, что правда твоими деньгами, но всё таки. Если в этом проблема я не против пожить в гостинице, нечего тут скандал раздувать.
— Что ж мы звери? — ядовито улыбнулся ему Адам. — Друзья Евы — мои друзья. Поживёшь у меня, благо места хватает. Поболтаем вечером … по-мужски.
— Так не пойдёт, я хотела показать Тибботу Бостон, — попыталась заикнуться Ева, но осекалась, увидев выражение лица Адама.
— Вот уж не знал милая, что Бостон заключен в стенах твоей квартиры! Устроите экскурсию завтра, кажется, ты говорила, что свободна после обеда!
— Никакого контроля, кажется, ты выбрал этот вариант! — огрызнулась Ева, схлестнувшись с ним.
— Ты же меня знаешь. До контроля тут далеко, — сузив глаза, он почти шипел. — Я заброшу твоего друга к себе, а потом мы отправимся к тебе, где ты меня примешь по всем ирландским традициям. Так что вечером, … а может быть, даже ночью ты будешь занята мной. Мы оба сделали свой выбор, милая.
— Прости, Тит, за эту сцену, — с шумом выдохнула Ева.
— Да ничего, интересное кино. Созвонимся, не парься. Поживу у великого мистера Пирса, тысяча благодарностей за его великодушное радушие, — отшутился Тит.
Как оказалось, со времени похорон, Адам жил в лофте своего многоэтажного комплекса, который когда-то показывал Еве. Ей пришлось подняться вместе с ними, и на неё тут же шквалом обрушились воспоминания о том времени, … … когда её мальчик был ещё жив.
— Вид из окна по-прежнему потрясающий, — многозначительно проговорил Адам, проходя мимо неё.
Глава 20
Пока они вдвоём ехали к ней домой — они молчали, словно им больше нечего было сказать друг другу.
Включив ночник, она не раздеваясь села на кровать, внимательно глядя на стягивающего с себя одежду Адама.
— Стань собой, — тихо попросила Ева.
— Тебе ещё при этом волшебной палочки не хватает, — хмыкнул Адам. — Я сейчас такой, какой есть. Тот Адам …
Он не договорил, но она и так поняла, что тот Адам умер вместе с их сыном.
Потянувшись к нему, Ева прижалась к его обнаженному телу, позволяя ему себя раздевать:
— Я так скучала по тебе, — прошептала она, с чувством покрывая поцелуями его лицо. — Мне так страшно от того, что ты мне так нужен…
Дальше он уже не дал ей говорить, завладев её губами. А затем и телом. Но теперь всё было по-другому, иначе, и даже изголодавшись по ней — Адам почувствовал это. Что каждое его прикосновение приносит ей наслаждение, что Ева готова потакать любым его желаниям в постели, что она открыто отдаётся ему с чувством, которого раньше не было, как не было в прошлые разы этой обильной нежности, что их страсть играет новыми яркими красками, топя Адама в небывалом удовольствии.
А Ева просто распахнула перед ним свою любовь, обняла его ею, согрела, приласкала и убаюкала, наполнив душу успокоением до краёв.