— Потому что мы не как все нормальные люди, — Еву мучила невозможность рассказать Титу всю правду про Адама, что существенно облегчило бы его понимание. — Потому что имеется куча нюансов. Нам нужно больше времени вот и всё.
Тит умилял даже когда становился серьёзным, если он вытягивал губы трубочкой, значит он о чём-то усиленно размышлял, о чём-то крайне важном:
— Я поговорю с ним! — заявил он. — Так не годится. Кто-то должен треснуть ему по лбу, … не пугайся, я образно.
— О, это плохая идея, он воспримет тебя в штыки. Адам даже психотерапевта себе подбирал месяцев шесть, он не говорит о личном с посторонними, — но её волнение не играло никакой роли, Ева уже видела, что этого рыжеволосого упрямца ей не остановить.
— Ничего, я попробую, я способный. Так, что мы с тобой посмотрели и что нам там осталось? В музее науки и изящных искусств мы были, в аквариум ходили, Фенуэй парк, Фанел холл. Куда ещё посоветуешь?
— Бостонская гавань, старая северная церковь, музей архитектуры, монумент на холме Банкер-Хилл, — стала перечислять Ева и Тит застонал, театрально закатывая глаза.
Но когда поздно вечером Адам Пирс переступил порог своей квартиры — его там встретил высокий, собранный, с твёрдым намерением парень, отставивший на время своё ирландское чувство юмора.
— Отлично, мне не пришлось ждать тебя до самого утра, — Тит был само достоинство и сдержанность. — Кажется, мы упустили небольшие детали, которые тем не менее, дадут тебе полное представление обо мне. Моё имя Тиббот Кейли Мур. Мне тридцать два года и я преподаю историю философии в Дублинском университете.
— А я то думаю, откуда ж ты умный такой взялся, — протянул Адам, послабляя галстук. — Дружище, ты никак собрался читать мне мораль? — настроение его было хуже некуда, и он всем своим видом показывал, что любой разговор — это лишнее.
— Не смею. Мораль ты должен вынести сам. С твоего позволения предложу тебе чудесный ирландский виски, привёз бутылочку в подарок, и мы с тобой поболтаем, — проговорил Тит, протягивая Адаму стакан. — Вернее, я расскажу тебе одну свою историю. Ева, несмотря на её сложный характер — чудесная девушка…
— Так и знал, что без неё не обошлось, — Адам залпом осушил стакан, наливая себе ещё. — И? — обращённый на собеседника взгляд не сулил ничего хорошего.
— Просто я хочу, чтобы вы были более счастливы, чем я моя, ныне покойная любимая женщина, — глядя на такую реакцию Адама, Тит принёс ещё одну бутылку. — Ладно, давай напьёмся.
В три часа ночи Ева подскочила, разбуженная телефонным звонком.
— Привеееет, чем занимаааешься, — подозрительно растягивая слова, в трубке раздался голос Адама.
— Чем я занимаюсь в три часа ночи? Нагло сплю! — проворчала Ева, снова кутаясь в одеяло.
— Ты не должна спать, ты должна скуч…скучать по мне, — икнул он, и спросонья Ева наконец сообразила, что он в стельку пьян.
— Да я скучала, скучала и случайно уснула. А вы там с Титом не засиделись случайно?
— Ты знаешь, он на самом деле клааасссный парень, мы с ним так душевно поггговорили. В чём-то он … конечно прав. Я выслушал его трагичччческую историю, и ещё … я очень рад, что между вами ничего нет…
— Адам, прошу тебя, найди кровать и ложись спать. Я просто в шоке, — пробормотала она, отключаясь на свой страх и риск. — Было-было, но такого Пирса я себе не представляла, — прошептала Ева самой себе. — Тита прибью!
Ровно через двадцать минут в дверь забарабанили, словно в неё ломились сразу пятеро, но на пороге Ева нашла только еле стоявшего на ногах Адама.
— Чёрт возьми, Адам, — пыхтела Ева, втаскивая его внутрь. — Завтра тебе будет очень стыдно.
— Пф, мне не бывает … стыдно … вообще! Ты сказала найти кровать — я нашел, — возмущенно указал он на её кровать двумя руками. — Ну, я же не могу спать без тебя. Ты моя жена, … семья, … вкусная половинка. Так хорошо … с тобой…
Рухнув на постель, к огромному облегчению Евы — Адам тут же отключился. Ей оставалось невозможное — выдернуть из-под него одеяло.
Утром, когда Ева убегала на работу, потому что из-за горящих сроков она никак не могла остаться — Адам всё ещё спал беспробудным сном. Тот факт, что Адам Пирс, с его жесткими принципами мог позволить себе подобное возлияние — приводил её в недоумение, хотя с другой стороны этот же факт доказывал, что Адам Пирс всё же обычный человек, запутавшийся в бардаке своих мыслей.