— Я отправляюсь на поиски женщины, — объявил я громадной змее, — я вернусь. А ты охраняй все тут добросовестно.
Суфле утвердительно кивнула зеленой головой и с плеском погрузилась в воду.
Я расстелил ковер на траве, сложил на него свой груз, сам устроился поудобнее и дал команду на взлет. Ковер мягко, без рывков, взмыл в воздух — это было очень качественное изделие.
Ковер летел на север, время от времени слегка поворачивая на северо-запад. Глянув вниз, я обнаружил, что мы пролетаем над гигантской пропастью. Отчего случился такой разрыв в земной коре? Что-то я не припомню такого. Выхватив из кармана блокнот, я принялся листать его, и вскоре наткнулся на запись: "Провал — заклятье о забвении". Ага, теперь все было понятно. Я восхитился так ловко придуманному заклятью. Полет мой продолжался. Один ландшафт сменялся другим, и вскоре мы долетели уже до перешейка. Приземлились, я аккуратно свернул ковер и спрятал его в дупло дерева, наложив на мой тайник для верности заклятье6 которое делало его невидимым. Затем я воспользовался нейтрализующим заклятьем, чтобы воздействовать на волшебный Щит, окружающий весь Ксант по периметру его границы. Теперь можно было смело продвигаться вперед. Стало ясно, что провал в памяти никак не повлиял на мои умственные способности и умение — у меня все получалось также, как и прежде.
Тут я вспомнил одну особенность, относящуюся к Мандении — всякого волшебства было в ней очень мало. Впрочем, я захватил с собой горшочек с волшебной пылью, которая придаст мне магической силы даже там. Разумеется, если я только этот горшочек не потеряю.
В эту ужасную Мандению мне предстоит идти пешком. Тут уж будет вовсе бесполезно пользоваться своим умением — волшебство тут не требуется совсем. Мне просто придется отыскать там Софию, самым обычным образом. Я знал, что ей около тридцати лет, но ее ловкие руки так быстро сортируют носки всех цветов и материалов.
Я посыпал на землю немного волшебной пыли, потом использовал другие приличествующие случаю заклятья, чтобы устроить нужный мне разговор. Это должно было помочь мне общаться с манденийцами, в том числе и с Софией. Тут уж приходится пускаться на любые ухищрения, когда попадешь в чужую страну с иными обычаями и обитателями. Надо было сделать так, чтобы София сразу поняла меня.
— Я пришел сюда, чтобы забрать тебя в королевство волшебства, — громко и раздельно произнес я, надеясь что София меня слышит.
Она задумалась, а потом сказала:
— Ладно, валяй.
Типично манденийский ответ.
В следующий момент сила одного из моих заклятий доставила женщину прямо ко мне. Не теряя драгоценного времени, мы направились обратно в Ксант. Одновременно мы завели оживленный разговор — ведь нужно же было как следует познакомиться. Как только мы миновали Щит, я вздохнул свободно и с облегчением — наконец-то снова на родной земле. Я нашел свой летающий ковер, расстелил его и велел моей спутнице садиться на ковер рядом со мной. Как только мы стали подниматься в воздух, София принялась дико визжать.
— В чем дело, женщина, — не смог я скрыть своего раздражения.
— Но ведь это волшебство, — крикнула она.
— Ну конечно, это самое настоящее волшебство. Но ведь я сказал тебе, что вся эта страна волшебная.
— Но я тогда тебе не поверила.
— Но почему ты тогда все-таки пошла со мной?
— Потому что согласишься на что угодно, только бы не оставаться старой девой дома.
Она была несомненно права.
— Ну что же, — сказал я спокойно, — поскольку сам я волшебник, то тебе придется научиться уживаться бок о бок с волшебством.
Я мог с чистой совестью называть себя волшебником, поскольку дома отыскал диплом о присвоении мне такого звания по окончании Семинарии волшебства. Как только я поглядел на этот диплом, я сразу вспомнил профессора Уховерта, Бюрократа и Метрию. Помнится, демонша хотела все время обольстить меня, но ее замыслы с треском провалились. Но зато я успешно завершил обучение. Красота.
София тем временем объявила мне, что постарается ужиться с волшебством. Но теперь ее беспокоила дикая высота, на которую поднялся ковер. но я справился и с этой проблемой, открыв флакончик с веселящим газом, отчего женщина сразу почувствовала себя увереннее.
Вскоре мы были уже в замке.
— Какой красивый, — захлопала София в ладоши, — ну пряма как в сказке.
— Тут никакая не сказка, — поправил ее я. — а обычная реальность.
Посмотрев на меня, она весело рассмеялась. Я еще подумал, что смех ее кажется весьма странным — ведь я не сказал ничего смешного.
Но все равно — спутница моя осматривалась по сторонам с величайшим благоговением. Я заметил, что больше всего ее поразила змея Суфле во рву. Потом я стал показывать ей внутренние помещения замка. В одной из комнат она увидела гору моих носков, валявшихся в беспорядке. Они были разных расцветок, и их нужно было рассортировать по парам.
— Да уж, — воскликнула София, — мне теперь все понятно. Да тут работы на несколько лет будет.
Вот это она угадала сразу.
И потекла размеренная семейная жизнь. София оказалась прекрасной стряпухой, как только привыкла к самым простейшим кухонным заклятьям и не стала удивляться тому, что в саду на деревьях растут хлеб и пироги. Была она и щеголихой, тем более, что шить самой ничего не надо было — к ее услугам всегда были обувные и одежные деревья и кустарники. В саду она обнаружила многочисленные розовые кусты и стала самоотверженно за ними ухаживать — у нее дома, в Мандении, тоже росли розы, так что она привыкла жить в окружении цветов. Вообще-то сад из роз был тоже волшебным — розы цвели независимо от того, ухаживает ли кто за ними или нет, но им наверняка была приятна забота, и потому они цвели еще более буйно.
Но у Софии все-таки была одна очень серьезная проблема. Я как- то вдруг понял, что она не прочь, чтобы я прервал свои ежедневные бдения в рабочем кабинете над книгами и занялся с нею делом более насущным. Она как-то обмолвилась, что в Мандении этим занимаются очень часто.
Я очень удивился, но все же подошел к одному из волшебных зеркал, которое славилось тем, что на каждый заданный вопрос давал весьма откровенный ответ. Когда я спросил, что хочет от меня София, то зеркало весьма быстро показало мне на своей стеклянной поверхности летящего аиста.
— А, так ты хочешь вызвать аиста? — воскликнул я с некоторым удивлением.
Она опять рассмеялась, найдя в моих словах нечто забавное. Но что могло ее рассмешить?
Ну что же, придется сделать и это. Я аккуратно отчеркнул карандашом место в книге, над которым работал, и отправился совершать «жертвоприношение». Она ждала меня, облачившись в какой- то полупрозрачный пеньюар. София и в самом деле выглядела очень привлекательно. И как только я раньше не обращал на нее внимания? С того момента, когда я в последний раз занимался вызовом аистов, наверняка прошло немало времени, так что мне было очень интересно пережить все эти чувства заново, теперь уже с Софией. Она тоже была не прочь.
В следующий раз, когда она дала мне понять о желании вызвать аиста, я понял ее уже сразу. Вообще-то я разменял уже седьмой десяток, но меня выручало мое давнишнее купание а целебном источнике, когда я закончил Семинарию. Именно тогда в моей памяти отложилось последнее воспоминание, а потом — пустой черный провал в памяти. Так что я ощущал себя моложе, чем был на самом деле, причем моложе во всех отношениях, не только в умственном. София могла это подтвердить.
На следующий год у нас родился сын. София дала ему имя Кромби — в честь какого-то своего родственника, который вроде бы был солдатом. Причем имя ребенку она дала не сразу — сначала все пыталась пережить шок, который испытала в тот момент, когда увидела летящего в небе всамделишного аиста с узелком в клюве. возможно, она полагала, что ребенок появится каким-то иным путем. Кто знает, что у них на уме, у этих манденийцев. Потом, успокоившись, София пожала плечами:
— Тут ведь все-таки волшебная страна. Происходит все, что угодно.
Впрочем, я не стал утруждать себя предположениями, что она имеет в виду. Главное, что ребенок у нас был вполне обычный. Конечно, он был наполовину манденийцем, но так это и должно быть, если один из родителей происходит из Мандении.