И он отправился дальше по опущенному мосту. Суфле подняла голову и зашипела — она знала, что Кромби запрещено ходить куда-либо дальше рва. Но Кромби просто проигнорировал предупреждение и бросился бежать, а змее ничего не оставалось делать, как смотреть на него — ведь не могла же она, в самом деле, проглотить его.
Кромби уже направился прямо к лесу. Встревоженная Суфле вылезла изо рва и поползла в замок, чтобы предупредить нас. Но София совершенно не обратила на змею внимания. Ее волновало другое.
— Ты же сейчас намочишь мой ковер, — вскричала она дико, — а ну проваливай отсюда.
И Суфле, испугавшись внезапного хозяйского гнева, поползла назад. Вот уж, действительно, инициатива наказуема. Иногда неумение разговаривать человеческим языком у многих существ приводит к очень тяжелым последствиям. Это был как раз один из таких случаев.
Змея поползла вслед за Кромби, через ров. Поскольку наш сын успел убежать достаточно далеко, то ей приходилось ориентироваться по его запаху, так что потом он постепенно потерялся — ведь вокруг столько душистых трав и цветов. Посрамленная Суфле возвратилась обратно в ров и испуганно погрузилась на дно, ожидая тяжелых последствий. Она только могла надеяться, что Кромби вернется живым и невредимым, натешившись свободой, которую он неожиданно для себя открыл.
А сам Кромби тем временем, нисколько не пугаясь незнакомого, большого мира, спокойно направлялся туда, куда его вел указательный палец правой руки. Он шел через лес и луга, покуда не дошел до огромного сосуда, наполненного доверху медом. А по краям сосуда была сливочная карамель. Естественно, что он, подпрыгнув, сразу отломил себе увесистый кусок.
Но кусок был как бы приклеен медом, отчего стал тянуться. Кромби рванул сильнее, но тут неожиданно весь сосуд с медом взорвался. Даже тот кусок карамели, который он отломил, и то превратился в дым. Но Кромби от неожиданности прямо застыл на месте. Даже в свои три года он и то был отважным борцом за свое. К тому же волшебство его нисколько не испугало — ведь дома у него волшебства было сколько угодно.
Постепенно дым от взорвавшегося сосуда принял очертания женской фигуры.
— Что это такое за исчадье? — осведомилась она недовольно.
— Кто я? — не понял Кромби.
— Создание, порождение, результат, отпрыск… — тут женщина замолчала, разглядывая его более внимательно, — а ну, постой. Ты ведь еще несовершеннолетний. А я тут осыпаю тебя отборными словечками.
— Какими словечками?
— Всякими, которые я уже забыла и воспроизвести никак не могу. Но, деточка, как ты попал сюда? Где же твоя любимая мамочка?
— Она слишком занята, чтобы возится со мной. Поэтому я и решил поискать себе маму получше, теперь ты моя мама.
Демонша погрузилась в размышления и наконец поинтересовалась:
— И кто эта твоя мамаша, у которой нет времени на собственного сына?
— София. Та, что из Мандении.
Демонша снова задумалась. Никогда еще ей не приходилось столь много размышлять. Она вообще не любила делать что-то дважды. Последний раз, что она делала дважды, была попытка соблазнить меня. Впрочем, демоны всегда оказывались как раз там, где что-то было не в порядке. Возможно, это и есть именно только им присущий волшебный дар.
— А кто твой отец?
— Волшебник Хамфри.
— Вот это уже становится захватывающе интересным. Так ты и в самом деле сынок Хамфри? — казалось, что она уточняет, чтобы на сей раз в чем-то не промахнуться.
— Да, я правда сын Хамфри. Только и он тоже очень занят, чтобы найти на меня время.
— О, я это знаю. Он всегда занят своими глупостями. Знаешь, когда- то он и на меня не мог найти времени. Ученый. Кстати, как тебя звать?
— Кромби.
— А меня Метрия. Почему ты думаешь, что я буду тебе лучшей матерью?
— Потому что мой палец указал на тебя.
— Да ты и в самом деле ткнул меня в… — тут демонша замолчала, вероятно, подбирая нужное слово, — вот сюда, — она указала себе на грудь. — Это что, свой волшебный дар, находить такое?
— Да. Я умею находить все, что захочу. Вот я и решил найти себе лучшую мать.
Демонша понимающе кивнула.
— Очень интересный способ поиска родителей, — заметила она, — и очень подходящий волшебный дар. Ты узнал меня даже в такой хитрой маскировке. Ну что за умница.
— В чем ты была?
— Ну, в таком облике. Я хочу сказать, что ты не купился на этот трюк.
— Ну, конечно, кто может усомниться а моем волшебном даре, — гордо сказал он.
— А скажи-ка мне, милое дитя, почему это у твоих дорогих родителей нет для тебя времени?
— Да они завели какого-то парня старше меня. Мне кажется, что он им нравится больше.
Метрия задумалась.
— Знаешь, — сообщила наконец она, — я когда-то была знакома с твоим папой, но он так пренебрегал моим обществом, как он пренебрегает теперь твоим. А я даже ему свое нижнее белье показывала.
Конечно, Кромби был маленьким и неопытным в таких премудростях человеком, но не до такой же степени.
— Так ты была его женой? — поинтересовался он.
— Не совсем так. Ею была демонша по имени Дана, которая, проведя с ним неплохо время, в конце концов вернулась к прежнему образу жизни. Я тоже все время хотела заняться вызовом аиста вместе с ним, но он так и не пошел навстречу моему пожеланию. Ты же знаешь, как он бывает занят своими делами, эгоист несчастный, где ему найти время на других, — и Метрия красноречиво нахмурилась.
— Да, знаю, — сказал Кромби.
— Ну что же, у тебя отличный волшебный дар, скажу я тебе. Но только ты скажи мне, чего именно ты ждешь от идеальной матери, какой она должна быть?
— Она должна уделять свое внимание только мне одному и никому больше, быстро отозвался мальчик, обнаруживая, что он сам давно уже думал над этой идеей, — она будет закармливать меня сластями, не будет насильно гонять умываться каждые пять минут, и всегда на ночь станет рассказывать сказки. И я буду только существовать для нее, никакие другие дети, только я один. Вот так.
— Я могу делать все это, — кивнула Метрия.
— Я это и сам знаю. Ведь не зря же я разыскал именно тебя.
— Малыш, ты прав. Ну, мой ненаглядный Кромби, я теперь смогу так позаботиться.
— Как?
— Для начала давай поищем каких-нибудь сладостей. Ты же ведь любишь сладости?
И Кромби понял, что ему запросто удастся найти общий язык с демоншей.
Метрия подхватила ребенка на руки и понесла его по воздуху по направлению к реке С Печеньем; эта река была как раз тем и знаменита, что на обоих ее берегах в изобилии прямо на растениях произрастали разные кондитерские изделия. Отсюда и столь диковинное название — С Печеньем. Кромби сразу пришел в неописуемый восторг при виде всего этого изобилия. Он горстями хватал печенья, конфеты, зефир, пастилу и совал это себе в рот. После этого новая мама, теперь уже очень заботливая, понесла его к озеру с шипучей водой.
Но вскоре Метрия окончательно вошла в роль родительницы.
— Кромби, послушай меня, — сказала она малышу, — я понимаю, что ты жутко любишь сласти. Это действительно очень стоящая еда, но если ты станешь кушать ее слишком много, то ты в конце концов заболеешь. Я бы не была тебе настоящей матерью, если бы тебя об этом не предупредила. Кушай это, я тебе не запрещаю, но знай меру. А пока что я отнесу тебя домой, а завтра ты снова придешь сюда и наешься сластей. Так что для тебя не будет никакого риска заболеть от избыточного количества сахара. А потом ты сам не заметишь, как станешь понимать, сколько именно тебе нужно сластей без постороннего вмешательства.
— Но я вовсе не хочу идти обратно домой, — воскликнул Кромби.
Демонша нахмурилась.
— Я понимаю тебя, — сказала она мягко, — но если ты не вернешься, твои настоящие родители могут подумать, что тебя кто-то похитил, и тогда мне выпадет тяжелая судьба. Или тебе.
— Что выпадет?
— В общем, будет нечто хуже, чем видеть чужое нижнее белье.
— Но я не хочу, чтобы меня кто-то искал тут, — упорствовал мальчик.
— Но что будет плохого в том, что ты просто переночуешь дома?
— Но мне так скучно сидеть одному в темной комнате, покуда они там где-то все забавляются. А стоит мне только высунуться из комнаты, как какие-нибудь привидение наверняка схватит и унесет меня далеко- далеко. А еще меня заставляют пить рыбий жир, говорят, что это для меня полезно. Но я им не верю — это ведь такая гадость.