Вайпер встал, направляясь к ней, но она выставила руку, останавливая его.
— Если ты подойдешь ко мне, я ударю кулаком по твоим ребрам, и, как мне кажется, это будет очень больно. — Он остановился. — Я думаю, пришло время тебе уйти.
Вайпер стоял молча, понимая, как много боли ей причинил, не в силах найти себе оправданий. Он сделал именно то, в чем она его обвинила.
— Я пойду. Я хотел объяснить, но теперь вижу, что мне нужно было дать тебе время. Надеюсь, ты сможешь однажды простить меня. Прости меня.
Уинтер следовала за ним к двери, стараясь сохранить остатки контроля, что у нее остался, пока дверь не закроется за ним. Когда он вышел за дверь, она задала ему вопрос, который крутился у нее в голове с прошлой ночи:
— Которая из женщин в твоем клубе среднего роста со светлыми взъерошенными волосами?
— Блисс?
— Это о ней говорили женщины-байкерши?
— Да, — челюсть Вайпера напряглась.
— Я так и думала. — Уинтер сделала шаг назад и захлопнула дверь у него перед лицом.
Глава 1
Территория заднего двора церкви была заполнена до отказа прихожанами и представителями «Последних Всадников». Уинтер с осторожностью несла приготовленный ею картофельный салат, радуясь, что рядом со шведским столом не было гостей, и она спокойно поставила блюдо среди предоставленного на выбор красочного разнообразия. Оглядев двор, она увидела свою подругу и секретаря в одном лице, рисующую флажки на лицах детей.
— Привет, Эмили.
Осветленная прядь волос девушки упала на лоб, попадая прямо ей в глаза. С запачканными краской руками она не могла убрать раздражающий локон. Уинтер между делом смахнула его назад, заработав благодарный вздох в ответ.
— Занята? — усмехнулась Уинтер.
— Мне бы не помешала помощь, — призналась Эмили.
Уинтер развернула активную деятельность, устроив забавы для детей в разных частях двора, чтобы Эмили смогла передохнуть. Она как раз организовывала игру в «Подковки» (Примеч.: набрасывание на столбик подковообразных бит), когда восторженные ликования со стороны столика для пикника привлекли ее внимание.
«Последние Всадники» собрались вокруг Бет и Рейзера. Очевидно, вытянутая рука Бет с кольцом на пальце перед женщинами группы и послужила появлению громких восклицаний. Отвернувшись, Уинтер вернулась к раздаче подков в ожидающие с волнением маленькие ручки, тщательно стирая все эмоции с лица. Она чувствовала на себе взгляд Вайпера, но игнорировала его, повернувшись спиной так, чтобы больше не видеть группу.
На протяжении последних четырех месяцев Уинтер не видела его, но слухи все еще витали над маленьким городком. Она держалась подальше от сплетен, но ее друзья (самопровозглашенные) заботились о том, чтобы она была в курсе действий Вайпера. Они со злорадством сообщали ей о каждом случае, когда он, больше не скрывающий своей связи с «Последними Всадниками», был замечен на публике с одной из женщин клуба. Со временем она прекратила отвечать на их звонки и стала избегать их на публике. Она быстро научилась не только скрывать свою реакцию на злобные сплетни, но и подавлять их, пока не перестала чувствовать практически ничего.
Единственная причина, по которой она осталась в Трипоинте, состояла в том, что она любила свою работу и тех немногих, оставшихся у нее настоящих друзей. Уинтер надеялась, что, в конце концов, сплетни утихнут, но так как она выросла в Трипоинте, то реально понимала, что на это уйдет много времени.
Уинтер играла в догонялки с неугомонными дошкольниками, когда Лили присоединилась к ним. Она улыбнулась красивой девушке, когда та погналась за ребенком по двору. Лили была одной из немногих друзей, что у нее остались. Уинтер была студенткой-практиканткой, когда обучала Лили, а затем несколько лет преподавала в школе перед тем, как ее повысили до руководящей должности.
Когда ее мама заболела раком, обе сестры, Бет и Лили были рядом с ней. Бет была превосходной сиделкой, и это дало матери Уинтер возможность умереть дома. Уинтер не знала, хватило ли бы ей сил справиться с этим без их помощи. Лили тоже сильно ей помогала, давая время передохнуть. Девушка оставалась у постели матери, когда Уинтер была полностью истощена. Она чувствовала, что в долгу перед ними обеими.