— Какая красота. Я тебе им несколько прядей закреплю, — с улыбкой сказала девушка и приступила к работе.
Мои русые волосы расчесали и заплели в толстую косу, а несколько прядей Элла закрепила с помощью гребня на затылке. У неё очень красиво поучилась. Такой ухоженной и красивой я себя с момента смерти мамы не помню.
И тут её взору открылся шрам.
— О Господи! Откуда? — с тревогой в голосе спросила Элла. А я смущённо потупила взор и закрыла рукой шрам. Для меня всегда шрам был больной темой.
— Да я уже и не помню. Я ещё совсем маленькая была, — покривила душой я. Помню я все. Да и не совсем маленькая я была. Но лучше немного соврать, чем испытывать на себе взгляд полный жалости вперемешку с презрением.
— Да? Ну, тогда ладно, — недоверчиво сказала подруга. — Подожди, к этому платью есть шёлковый шарф. Принести? — участливо предложила Элла. Я только кивнула. Если за волосами нельзя спрятать, то лучше прикрыть его шарфом.
Девушка забежала в свою комнату и уже через мгновение появилась в моей комнате с шарфиком. Шарф я взяла и благодарно кивнула. Шарф был приятный на ощупь из тончайшего шелка. Блин, у всех все из шёлка.
— Пошли на обед? А то все вкусности разберут, — с маньячным блеском в глазах сказала Элла. Да, видно, эта девушка очень любит покушать. Но это не порок, я тоже иногда бываю очень прожорлива. Правда, зачастую мне нечего есть. Так что прожорливость замолкает и забивается в угол.
— Пошли, — согласилась я.
Мы вышли из комнаты и наткнулись на какую-то барышню. Она окинула меня оценивающим взглядом. То, что она увидела, ей, видно, понравилось. Но её плотоядная улыбочка мне ой как не понравилась. Сама девушка была одета в длинное платье из красного бархата, а шлейф сантиметров пяти тянулся следом, туфли из черного бархата. Волосы цвета спелой пшеницы были собраны в высокой прическе, на шее было колье из рубинов (но точно не знаю. Я в этом не разбираюсь), серьги из этих же камешков. Бледнае аристократическая кожа, острые черты лица. Ну да, красивая, но что-то симпатии она у меня не вызвала.
— Ты Викэль РУднева? — спросила девушка и посмотрела на меня с интересом. Черт, в первых не РУднева, а РуднЁва, исковеркала мою фамилию.
— Ну, я. А что такое? — спросила я с холодным любопытством, видно, общение с эльфийкой оставило след.
— Если хочешь, можешь сесть с нами, — предложила девушка. Она что о себе во множественном числе говорит? А хотя нет, вон её свита за спиной трется. — Только ты должна перестать общаться с отбросами, — и её палец указал на Эллу. Я перевела взгляд на Эллу и увидела, что та сейчас заплачет, и мало этого, она смотрит на меня с ожиданием. Она что думает, что я её брошу и пойду к этой девушке? Да я даже её имени не знаю. Да и не нравится она мне.
— Нет спасибо, мне и с Эллой хорошо, — ответила я с фирменной улыбочкой из лавки «Трава». М-да, это особа пробудит в любом самые отрицательные чувства.
— С Эллой? С этим отбросом что ли? Ха! Запомни, деточка, я не прощаю отказов. Готовься, тебя ждет яркая учеба, — со змеиной улыбкой сказала девушка-змея и ушла.
Элла глубоко вздохнула и чуть ли не с восхищением посмотрела на меня. Я что, первая, кто ей отказал? Кто эта вообще такая? Этот вопрос я и задала Элле.
— Эта местная королева. Дара немного, но возомнила о себе черти что. Её родители магистры черной магии. Но так получилось, что её мамаша загуляла и родилась черная ведьма с маленькими способностями. Она бы и на основной факультет не поступила. Не говоря уже о факультете вредной маги. Ты понимаешь, что запросы здесь больше чем на факультет черной магии. Понимаешь, у нас есть курс боевой магии, а на факультете черной магии этого нету. Но я не смогла поступить на черный из-за того, что там очень много теоретически надо знать, а на практике даже половина не применяется в жизни, вот я и не хотела захламлять свой мозг ненужной информацией. А её родители впихнули сюда на бесплатной основе, но каждый месяц кругленькую сумму отсчитывают декану. Кто настоящий отец Стефании, никто не знает, кроме её мамаши, но та держит эта в секрете, — сказала Элла, и не скажешь, что она ни с кем не общается. Не общается, а знает все и про всех. Правильно говорят, на тихонь внимания не обращают, а они все про всех знают.
— А на каком она курсе? — осведомилась я. Надеюсь, не на первом.
— На четвертом, — сказала девушка, а у меня прям груз с души свалился. Хоть не буду её каждое занятие видеть. А то бы я не выдержала. Не нравится мне эта Стефания.
Спокойно мы дошли до столовой, а потом на меня обрушился шквал разных голосов. Раньше я такого не ощущала. В моем городе людей мало и поэтому такой гул почти не встречался.
— Пошли, — Элла схватила меня за руку и потащила к стойке с разной едой.
За прилавком стояла полная женщина лет пятидесяти. Пухлое лицо было покрыто морщинками, седые волосы она собрала в косу, загорелое лицо сияло добродушной улыбкой.
— Что вам, девочка? — спросила женщина. Я посмотрела на еду и поняла, что здесь еды намного больше и разнообразнее, чем у меня за год.
— Мне суп из гороха, пюре, кусочек вяленого мяса, сырный соус, салат и компот из клюквы, — назвала свой заказ Элла, а я чуть не поперхнулась. Вяленое мясо, которое считается деликатесом можно спокойно заказать здесь. Вот же!
— Держи. Приятного аппетита, — протянула женщина Элле поднос с её заказам.
— Мне, пожалуйста, грибной суп, вареную картошку, пару кусочков жареной свинины и мятный отвар, — назвала я свой заказ. Повариха посмотрела на меня, вздохнула и протянула заказ.
— На диете? И так худая, а она еще и ест мало, — пробубнила женщина. Я на это только улыбнулась, взяла свой поднос и с Эллой пошла искать столик. Столик нашелся около окна.
Только мы сели, как к нашему столику подплыла девушка-змея. Вот чего ей не сиделось за своим столиком посреди столовой? Не знаете? Вот и я не знаю.
— Викэль, у тебя есть последний шанс взять свою еду и пересесть к нам, — сказала Стефания.
— Нет спасибо. Мне и здесь неплохо, — ответила я и посмотрела на Эллу. Девушка смотрела на меня с немым восхищением. Да что с ней твориться?
Стефания вздёрнула подбородок и гордо вышла из столовой. Мне вот интересно, как она не зацепилась за свой шлейф? Я бы, наверное, раз сто зацепилась и раз пятьдесят упала. А этой ничего, идет не цепляется. Где их этому обучают?
Поесть, видно, мне спокойно никто дать не собирался…