Выбрать главу

- вот и отлично, ты и поедешь. - Трейн хитро улыбнулся.

- что!... сэр? - Альфред чуть было не потерял самообладание, но сумел взять себя в руки.

- ты самый хитрый, ловкий и умный из моих подчиненных. Боюсь, если я пошлю, кого ни будь из сыновей, они обязательно попробуют ухаживать за принцессой, после чего вернуться оскорбленные и униженные. Так что, ты наилучший кандидат. И не отрицай, ты еще в достаточно хорошей форме, что бы перенести путешествие.

- да мой лорд, как прикажите. - Альфред поклонился. - Позволите ли мне самому заняться приготовлениями, и объявить радостную новость господину Виту?

- как вам будит угодно, сэр. - Передразнивая слугу, ответил Трейн. - Дружище, пойми, мне жаль тебя отпускать. Ты единственный, кому я могу полностью доверять. Но ситуация такова, что иначе нельзя. Вероятно, когда ты вернешься, лордом Бладом, будит уже Варус.

Лицо слуги искривилось.

- я все понимаю, сэр. Вряд ли во всем мире, был еще один такой господин, служить которому было бы столь же великой честью. И вряд ли, такой человек еще, когда ни будь появится.

- я уверен, что если и появится, то ты будишь в этот момент неподалеку, что бы поднести ему меч. - Лорд слабо улыбнулся, и сжал покрепче руки, что бы не видно было, как дрожат пальцы.

- прощайте сэр, я в точности исполню ваш приказ. Прослежу, что бы принцессы невредимыми добрались до гномов, и на обратном пути, посетили этот замок. - Альфред низко поклонился, а затем, вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.

- прощай, Альфред Прах, надеюсь, ты не сильно огорчишься, если я уйду, не дождавшись твоего возвращения.

Глаза Трейна медленно закрылись, лорд погрузился в тихий спокойный сон. Там он вновь был молодым, скакал на вороном жеребце, а рядом, ехал его верный друг и оруженосец, готовый в любой момент подать меч или копье, а так же, своим щитом и телом, прикрыть от удара.

Те, кто обременен властью и богатством, обречены, жить в постоянной борьбе, не доверяя ни друзьям, ни даже родственникам. Очень редко, они кому-то доверяют свои секреты, и спокойно поворачиваются спиной, не боясь получить нож под ребра. Но еще реже, появляются в их жизни люди, которым можно доверять безоглядно, и которые не предадут, ни в какой ситуации. Таким человеком был Альфред из семейства Прах.

Полуденное солнце затянули серые тучи, собирался дождь. Ветер стих в тревожном ожидании надвигающейся беды, а черные вороны кружили высоко в небесах, предвкушая скорое пиршество.

Жители этой деревни, давно прознали о приближении орды орков, и хоть все они были обычными крестьянами, каждый мужчина взял в руки вилы или топор, а женщина вооружилась дубиной или кухонным ножом. Орки же, ведомые молодым предводителем, сыном вождя крупного племени, жаждали крови и добычи.

Не было сомнений, в чью пользу сложится битва, но и сдаваться не собиралась ни единая душа. Каждый знал, что ожидает деревню и выживших после боя. Если мужчин попросту замучают и убьют, женщин будут унижать и насиловать, а некоторые могут даже выжить, что бы затем всю жизнь вспоминать пережитые ужасы, и растить дитя, зачатое от дикого монстра.

Орда показалась, как и ожидали, около двух часов дня. Их было полторы сотни, треть верхом на конях, остальные пешие. Вооружение самое разнообразное, кривые сабли, боевые секиры, кинжалы и двуручные мечи. Вид горстки крестьян, неумело построенных в линию, и вооруженных орудиями для земельных работ, вызвал дружный гогот.

Солнечный луч, осветивший маленькое пятно равнины, находящейся между двумя армиями, привлек всеобщее внимание. В потоке солнечного света, облаченный в белоснежные одежды, вооруженный тонким прямым мечом, с треугольным щитом с изображением синей розы, стоял мужчина, лицо которого украшали аккуратные усы, и бородка. Волосы длинные и блестящие, спадали на спину, как водопад, а взор, чистый и светлый, был способен разогнать самую густую тьму.

- трепещите негодяи, ибо я, луч света справедливости, прибыл помешать вам, совершить жестокое злодейство! - Белый меч, взметнулся к небу, и в солнечном свете, засверкал как самая яркая звезда. - Пусть творящие зло, падут ниц, и молят о пощаде, ибо суд над ними, будит творить правая рука правосудия...

Несколько минут, ошеломленные орки, слушали зычный голос рыцаря "синей розы". Они с трудом понимали, что происходит, а молодой предводитель, растеряно смотрел по сторонам, не решаясь начать бой, пока предварительный ритуал по переговорам или обмену оскорблениями, не будит завершен. Усложнялась ситуация тем, что единственный противник, похожий на воина, по всей видимости не собирался замолкать.

Выход из положения нашел более опытный кочевник. Он поднял с земли камень, и со всей силы швырнул им в оратора.

Рыцарь, прерванный столь грубым образом, замолчал, зато закричал один крестьянин:

- ты что, дурной? Не болтать же сюда приперся! Иди, руби их, или катись, откуда пришел, не мешай честному народу.

Вил Шик, за десять лет, совершивший больше деяний, чем любой живой герой, но до сих пор не признанный обществом, чуть было не расплакался от обиды. За ним, опытным бойцом, побывавшим уже более чем в сотне сражений, закрепилось позорное прозвище "неуклюжий рыцарь".

Орки воспользовались паузой, их предводитель посчитал, что ритуал совершен, и, выхватив ятаган, громогласным воплем объявил начало атаки.

Толпа кочевников, обозленных долгим ожиданием, рванулась вперед, обгоняя всадников, во главе которых был их предводитель. В основном, миссия молодого сына вождя, закончилась на том, что он начал битву. Остальное зависело уже от самих воинов. Так как признанных авторитетов в их числе не было, бой начался хаотично, без малейшего намека на стратегию.

Вил подобрался, его лицо стало воплощением суровости, а тело превратилось в оружие. Сколько раз он ходил по краю смерти, но до сих пор, так ни разу и не получил серьезных ранений.

Быстрые ноги понесли рыцаря вперед, щит принял первый удар секирой, меч снес голову самого шустрого кочевника. Это ознаменовало начало сражения.

Орки не обращали внимания на крестьян, замеревших в нелепых, на их взгляд угрожающих позах. Каждый обладатель зеленой кожи, просто грезил целью, срубить излишне болтливую голову рыцаря "синей розы". Раз за разом, мечи поднимались и опускались, секиры разрезали воздух, метательные ножи вонзались куда угодно, но только не в верткую мишень. Часть ударов принимал щит, но большинство попыток нанести повреждение человеку, оканчивалось ничем, так как врага на месте нанесения удара, уже не было.

Прыгая и уворачиваясь, отражая и нанося удары, Вил был совершенно спокоен, постоянно следил за дыханием, и даже находил время, что бы оценить обстановку.

Ряды кочевников таяли, вскоре это заметил не только их предводитель, но и воины, начавшие спотыкаться об трупы убитых сородичей. С прошедшим временем, ярость ослабла, даже желание немедленной мести, стало достаточно незначительным. Единственный враг, стал казаться неуязвимым, так как никому не удалось его даже поцарапать.

Общее решение проблемы, не отличалось оригинальностью. Если воины орды, не в состоянии победить противника, значит, предводитель, как самый сильный по определению, должен взять эту обязанность на себя. А если вдруг у него это не получится, уцелевшие спокойно вернутся домой, посыпая головы пеплом позора, и восхваляя доблесть павших. Зато, они сохранят собственные жизни, а это, в данной ситуации, когда вдалеке стоят ликующие крестьяне с вилами, еще даже не начавшие драться, уже немало.

Кочевники отступили, разделившись на две группы, так что в середине, стоял Вил, а напротив него, на коне, восседал молодой предводитель. Когда войны орды, подбадривая лидера, начали стучать оружием, и выкрикивать гортанное слово, которое человек попросту выговорить не сможет, финальная схватка началась.

Впрочем, схватка, это слишком громко сказано. Молодой орк, чувствуя на себе тяжелые взгляды соплеменников, замахнулся ятаганом, и пустил коня в галоп, прямо на рыцаря. Он намеривался если не зарубить наглеца своим клинком, то хотя бы затоптать копытами скакуна. И та и другая затеи, были вызваны скорее отчаянием, чем продуманным планом действий.