— Арслан, так ведь неположено.
— Неположено мне в четыре утра из дома выезжать, чтобы пообщаться с тобой на предмет пробелов в нашем законодательстве. У него уже ликвидировали упаковку дрожжей в прошлый раз?
— Ликвидировали.
— Экспертизу они прошли?
— Прошли.
— Их ему вернули?
— Вернули.
— Вывезти он их может?
— Только после экспертизы.
Я понял, что на этом мои запасы терпения и терпимости исчерпаны.
— Значит, все–таки мандарины? — было, наверное, на моем лице что–то такое, что заставило его ответить:
— Ну, можно, наверное, в качестве исключения. Но первый и последний раз.
— Люблю сообразительных людей. Вот умница, далеко пойдешь.
Если не поскользнешься на паркете, думал я, возвращаясь в город. Начало седьмого, на работу еще рано. Домой ехать после грандиозной истерики моей благоверной тоже как–то не хотелось. С женой мне, конечно, крупно повезло. Когда я женился на Асли, это была милая девочка, дочь моего шефа, что тоже в какой–то степени придавало ей шарм. В наибольшей степени, если быть до конца откровенным. С тех пор прошло семь лет, ее отец умер через год после нашей свадьбы, так что с тем же успехом я мог жениться на своей однокурснице, которую действительно любил. Моя жена особа не только яркая, но и весомая — весом под восемьдесят килограммов. Она пыталась, конечно, похудеть, но как–то очень недолго и не очень старательно… В принципе, все не так плохо, когда она здесь, а я за границей. То, насколько мы ладим, прямо пропорционально количеству границ, разделяющих нас — чем больше границ, тем лучше ладим. Все то время, что я провел в Японии, а она была дома очень плодотворно сказалось на нашем семейном союзе, да и в командировки никто чаще меня не ездит. Вот только по девочке своей я очень скучаю. Но уж лучше я буду скучать по ней, чем она будет слышать наши скандалы через день в лучшем случае. А в худшем — каждый день. Когда я вижу, как Миечка вздрагивает, когда я обращаюсь к Асли или Асли ко мне, — я понимаю, что мою девочку мало чем можно будет испугать по жизни. Поеду я в кафе, позавтракаю, а там уже можно будет отправиться на работу — единственное место, где у меня все получается.
А вот и моя любимая забегаловка, круглосуточное кафе, «Звезда» называется. От «звезд» здесь только холод и пыль, возможно, звездная. Зато цены рассчитаны на тех, кто живет на одну зарплату. Обычно здесь не протолкнуться, но сейчас я единственный клиент. О, и девочка официантка, новенькая, очень даже ничего.
— Девушка, не угостите одинокого путника чашкой чая и бутербродами с сыром?
— А ваша жена не готовит вам завтраки?
Вот когда можно похвалить себя за то, что не носишь обручальное кольцо.
— Была бы жена, обязательно готовила бы, а так один я, как перст, одинешенек, — ну, соврал я, соврал, а кто не соврал бы, глядя на ее ножки. Вон как быстро и чай принесла, и губки подкрасила.
— А вы не хотите со мной позавтракать?
— С удовольствием, только мне не положено.
— А мы об этом никогда и никому не скажем. Это станет нашей первой тайной.
Услышав про первую тайну, она испуганно присела на краешек стула и опустила глаза, так, как будто сама была ошарашена своей смелостью, и я, наконец, смог сосредоточиться на более подробном обозрении ее груди. А не такая она и ушлая девица, каких обычно берут сюда на работу. Пожалуй, разведку боем придется отложить до следующего посещения.
— А как вас зовут?
— Марьям. А вас?
— Арслан. Давно работаете здесь?
— С января, как сдала сессию в университете.
— А вы еще и в университете учитесь?
— Нет, я в университете учусь, а здесь еще и работаю.
Молодец, девчонка: как меня посадила на место. Надо же, меня уела, обычно женщины штабелями укладываются передо мной… Становилось все интереснее.
— А на каком факультете?
— Межотношений.
— И какой курс?
— Четвертый, и не пытайтесь сосчитать, сколько мне лет.
— А я с удовольствием посчитаю и получу 18 лет, хотя выглядите вы на 15.
— А вот и нет. У меня не получилось сразу поступить на факультет, который я сделала своей целью, и все пыталась и пыталась раз за разом…
— Значит, вам лет двадцать?
— Знаете, каждый год у меня поэтапно получалось набрать баллы для учебы на филфаке, истфаке, и когда на третий год баллов хватало чтобы стать студенткой юрфака, я едва не сломалась. И только с четвертой попытки я своего добилась.
— Ну, что ж, Марьям, вас за это можно только уважать.
— А вы чем занимаетесь?