— Господи, ну в кого ты такая умная? — Асли, тяжко вздохнув, открыла холодильник. — Насчет молока он ничего не говорил?
Тут я подумал, что ответ на первый вопрос совершенно очевиден. То, что моя девочка вся в меня, понятно и дураку. Учитывая, что оба вопроса были адресованы не мне, я предпочел промолчать.
— Он сказал, что придет на следующей неделе, и тогда мы с ним поговорим о продуктах животного происхождения.
— Уж больно ты у нас образованной стала, вся в отца, много ему его образование приносит, — Асли замолчала, по–видимому, набирая в грудь побольше воздуха для продолжения дискуссии.
На этом месте я понял, что пора мне вмешаться в разговор, а то сейчас Асли переорет арабского рэппера, который в подражание своим африканским собратьям каждое утро оглашал песнопениями наш квартал. Видно, Асли не ждала, что я уже проснулся, вот и проехалась по мне бульдозером.
— Миечка, а насчет того, что папу нужно каждое утро целовать, кто тебе должен рассказать?
— Ой, Арсланчик, ты уже встал?
Я со стоном уронил голову на подушку. Ну что моей дражайшей половине еще от меня понадобилось, что я опять стал «Арсланчиком»?
Миечка заглянула ко мне в комнату и, чмокнув меня в щеку, стала тормошить:
— Папочка, вот если ты разрешишь мне дать в школе наш адрес, то за мной будет заезжать автобус, а раз стесняешься того, где мы живем, то вставай, нам пора.
— Ничуть я не стесняюсь. С чего ты это взяла? Просто мне нравится возить тебя в школу, — тот редкий случай, когда я не мог не согласиться с Асли, действительно уж больно Миечка у меня умная.
— Ну, тогда пусть тебе это понравится прямо сейчас, потому что в пробке нам стоять еще полчаса, а я не хочу опаздывать. Сегодня Сэнди дежурит, и если она увидит, что я опоздала, то заставит меня весь день с доски мел стирать, — с этими словами Мия выпорхнула из комнаты.
— Арсланчик, дорогой…
От этих слов меня скрутило и я почувствовал позывы к рвоте. Учитывая, что набор моего ДНК к утреннему токсикозу не располагал никоим образом, я сделал выводы, что отношения между мной и моей женой достигли своего эмоционального пика, когда тошнит от одного звука голоса. Асли зашла в комнату и продолжила:
— Вчера звонила мама, она прилетает на следующей неделе: в среду или четверг. Ты сумеешь отвезти меня в аэропорт, чтобы я ее встретила, или пошлешь кого–нибудь из своих ребят со мной?
Господи, за что? За что мне все это? Ничего хуже со мной произойти не могло. Да что же это такое? Сначала в Женеву пожаловала Марьям, теперь вот теща прилетает. Кто следующий: директриса школы, которую я терпеть не мог и до сих пор не здороваюсь? Все это вихрем пронеслось у меня в голове. Я взглядом нашел свой галстук, который вечером бросил на кресло и подумал, смогу ли я его использовать как удавку.
— Асли, кого–то послать с тобой за мамой я точно не смогу, ты же знаешь, как мои ребята заняты. Может, я пошлю за ней такси? Цель–то будет достигнута, до дома она доедет без особых проблем, а? — у меня в голосе зазвучали просительные нотки.
— Ой, Арсланчик, но это же неуважение к маме. К тому же рейс ночной, так что время у тебя будет. Или ты не хочешь провести с нами побольше времени? — самое интересное, что Асли говорила без тени иронии.
— Хорошо, Асли, если ты настаиваешь, мы поедем встречать маму, — в голове у меня пронеслась фраза, где тоже было упомянуто слово «мать», но в несколько другом контексте. — А когда она улетает?
При этой фразе Асли напряглась и повернулась ко мне, чтобы высказать все, что думает о тех, кто ждут отъезда ее драгоценной родительницы. Это меня побудило торопливо добавить:
— Я уже сейчас так запланирую свое расписание, чтобы иметь возможность самому проводить ее в аэропорт. А то получится накладка, я буду чувствовать себя чрезвычайно неловко.
Интересно, я не переигрываю? Хотя в случае с моей женушкой можно не беспокоиться — кашу маслом не испортишь. И действительно, Асли расплылась в улыбке:
— Дорогой, мама приезжает всего на месяц, она хочет отметить праздник Весны с нами и в начале апреля вернется домой, — на этом Асли, посчитав наш диалог законченным, вышла, оставив меня в глубоких раздумьях по поводу тщетности бытия.
По дороге в школу я в очередной раз подивился наблюдательности моей красавицы: в пробке мы стояли ровно полчаса. Так что к посольству я подъехал злой как черт. Первой, кого я увидел, была наша уборщица. Учитывая, что она так называемый «местный персонал» и ее зарплата выше моей я вправе требовать кристальной чистоты всего посольства, а не только дверной ручки. Именно эта деталь поражала меня больше всего — при всем том, что убирала она не очень хорошо, дверная ручка отдраивалась каждый день весьма тщательно. Нахмурившись, я поздоровался с труженицей веника и швабры и зашел к себе в кабинет.