Врубил все усиления.
Выстрел!
И сразу уход влево.
«Десять тысяч в трубу!», — так можно было обозначить смысл моих действий, учитывая, что сверхбронебойный снаряд дополнительно разогнанный магией арбалета расплескался по незримой защите следопыта.
Тот же расхохотался, тыкая точно в меня пальцем, не хватало детской кричалки: «обманули дурака на четыре кулака!».
Ублюдок.
— Глэрд, ты не спрячешься. Я тебя вижу, — какой злодей не любил поболтать перед кончиной, — Ты не сможешь пробить мою защиту, ею меня наделил по моей просьбе покровитель. Если до этого момента она оберегала только от живых противников, отбрасывая их, то теперь я защищен и от магии, поэтому ни твой кинжал, ни родовые клинки, да, вообще ничего меня не достанет! Я неуязвим пока держу в руках оружие, в которое вдохнул силу сам Ситрус! И да, максимум через треть си, ровно настолько мне пообещал господин отсрочки, чтобы лично разобраться с тобой, сюда придет Тьма и Хаос, чей Цветок вы активировали, явившись сюда. И сработал активатор на живых, количеством больше четырех человек, потому что им нет здесь места. Выброс я переживу благодаря силе моего бога. Кстати, Генри и Остин, вы можете уходить, к вам я претензий не имею. Мне нужен лишь глэрд Райс. Поэтому бегите, пока можете. Иначе я вас убью, вслед за аристо. Ну?
— Ты предатель! И мы уйдем только с твоей головой! — заговорил Генри, я же одновременно с его речью зафиксировал обмен: «При слове „гнида“, бей „Силой Кроноса“!», вслух же продолжил, — Да, и если мы здесь поляжем, то мы умрем, как настоящие воины, с оружием в руках, и будем пировать за столом Кроноса! А ты, гнида… Аррас!
Два потока пламени сорвались с мечей, они были настолько яростными, что даже до меня долетели горячие потоки воздуха, и… и поток огня бессильно уперся в незримую стену. Через три секунды заряд атакующих амулетов был исчерпан. Но я не терял времени даром, наблюдая. Занимал новую позицию, предельно сближаясь с вражеским куполом, выбирая место так, чтобы имелось пространство для маневра в случае гипотетической неудачи. Если такое произойдет, останется только взывать к Кроносу, чего делать категорически не хотелось.
А де Глин вновь захохотал, затем, опять точно указав пальцем на меня, заявил:
— Вы сами сделали выбор. Не понимаю, какого Эйдена, умирать за очередного сопливого аристо. Впрочем, неважно. Но теперь и вы здесь сдохните! Ну, глэрд, подготовился? У тебя еще одна попытка, а потом я вас убью! Бросай свой кинжал! И после склонись безропотно перед силой Ситруса!
И такая уверенность сквозила в его голосе, что я понял — не нужно никаких хитростей, тварь не будет уклоняться. Изо всех сил, выкрутив тумблер передаваемой энергии от «Когтей Дисса» до красных значений, отправил «Кровопийцу» в полет. Результат был мне известен, потому что пока де Глин отвлекался на гвардейцев, я проверил перчаткой, что для нее не являлась преградой стена. Она ее не замечала. Но руку не стал толкать дальше пальцев, боясь отправиться, как минимум в новый полет, а как максимум остаться без нее.
Кинжал, превратившись в смазанную прямую линию, влетел по рукоять в грудь ренегата, заставил того согнуться пополам, отшвыривая назад, как безвольную куклу. Минимум три метра Рон преодолел по воздуху, затем впечатался в стену. И сполз по ней. Завалился на бок, задергался в конвульсиях.
На лице следопыта так и замерло некое детское недоумение, а ворсистый ковер сплошь в подпалинах, с жадностью принялся лакать кровь. И в этот момент серая тень из правого угла напротив меня, в мгновение ока переместилась к телу, окутала его. Интенсивность конвульсий возросла. Означало это только одно.
— Остин! Генри! Бегите! Я вас догоню! — отключая «Пелену» проорал гвардейцам. Вновь появилось ощущение близкой беды. Похоже, божество решило не откладывать приход локального апокалипсиса в логово вампира. Плохо, что я не знал радиуса поражения чертовым «цветком», да и про действие его не доводилось слышать.
Эти мысли уложилась в три шага и прыжок через пуфик с вычурными ножками, валяющийся на боку. Вот я оказался над следопытом. Резким движением выдернул клинок, и ощутив его прохладную рукоять в ладони, пришла какая-то умиротворенность и уверенность. Одним ударом отделил голову врага от плеч. Она, как и у де Лонгвиля, и Деймона, уже начала меняться. Вот только вместо одного рога в центре лба, здесь проступили два на лобных долях.
Хрен бы с ними!