— А это?
— И это. Но так они не выглядят, я ошиблась.
— То есть ты сама сочиняешь, как они выглядят?
— Людям же интересно знать, как выглядят кружегрызы, – вздохнула Луна, будто устала объяснять очевидные вещи.
— Которых не существует, – парировал Драко. – Кружева плетут из ниток, а не выгрызают гусеницы.
— А ты видел настоящие брабантские кружева?
Дома он перерыл сундуки и книги и расспросил мать.
— Не интересовалась, милый, – пожала она плечами. – По–моему, настоящие брабантские кружева делали в Брюсселе.
— Вот! – вывалил он на стол ворох фотографий, вернувшись из Бельгии. – Вот это настоящие брабантские кружева, вот так их плетут, на коклюшках. Никаких кружегрызов.
— Как интересно! Это обязательно надо вставить в статью… – Луна отошла от мольберта. – Посмотри, похоже?
Стеклянный червячок путался в паутинке тончайшего, совсем не похожего на грубоватое брабантское, кружева. Извивался, огибая пальцы кружевницы в платье, как на хогвартских портретах.
— Ты… – дежурный комплимент почему‑то застрял в горле, – красиво рисуешь.
— Хочешь, я нарисую тебя? Ты красивый.
Той ночью, уже засыпая, он вспомнил. Она его так и не нарисовала. От него портрета тоже не останется.
И не надо. Наверное.
Нарциссе всю жизнь не хватало собеседника. В школе она из серых мышей быстро скакнула в задаваки, Белла с ней откровенно скучала, Люк благосклонно выслушивал ее «щебет», но это было не то, как и салонная болтовня ни о чем. Наверное, поговорить можно было бы с Энди, но… не сложилось.
И вот теперь ей преподнесли совершенно неожиданный и приятный подарок. Пусть запоздав на двадцать лет, но Нарцисса нашла благодарного слушателя. Она увлеченно рассказывала невестке о первых шагах, распашонках, кроватках, капризах и забавных словечках – Мерлин, кажется, совсем ведь недавно и вместе с тем как давно… Они рассматривали фотографии, обсуждали (Нарцисса говорила и рисовала, а Луна улыбалась, смотря куда‑то внутрь себя) модели «беременных» мантий, искали в кладовке старые обереги для детской. «Как можно быть такой клушей!» – наморщила бы нос Белла, будь она жива. Нарциссе было все равно, как она выглядит со стороны. Ее снова, как много лет назад, накрыла волна простого… Это сложно было назвать счастьем. Просто в жизнь, которую долго драли и царапали сомнения, пришел простой и уютный смысл – собрал ее по частям и склеил. Важные, по–настоящему важные вещи заняли свои места: беречь девочку, растить внука, хранить огонь, который снова затеплился в почти остывшем очаге, – и да, надо бы наконец поближе познакомиться с Лавгудом. В конце концов, он ведь не только сват, он ведь, кажется, еще и дальняя родня…
И поэтому вопрос Драко однажды утром не показался ей странным.
Они мало виделись последнее время: он пропадал на работе с раннего утра до самой ночи. Луна пожимала плечами: в издательстве не было авралов, – но Нарцисса вспоминала себя. Когда Люка первый раз положили в больницу, она несколько суток подряд ночевала в ателье. Утонуть в работе. Драко нашел свой способ выкарабкаться из горя – и это, в конце концов, было лучше апатии или вина. Она не стала волноваться и спокойно кивнула сыну, когда они все‑таки встретились за завтраком.
— Мама… – Драко помялся. – А ты не помнишь крестильного имени отца?
— Не помню, милый, – рассеянно ответила она, думая о своем.
Драко ушел, а она – задним умом – конечно же, вспомнила. Айзек. Разумеется, ведь свекор был Абрахам. Драко не крестили: Лорд был против «маггловских ритуалов» – и никто не осмеливался сказать, что ритуалы не только маггловские…
А вот мальчика – если, конечно, родится мальчик, – нужно будет окрестить Джейкобом.
В «Кабаньей голове», к счастью, было людно. Дождь, холодный и противный, несмотря на июнь, загнал под крышу толпу воскресных гуляк.
— Дождь – это хорошая примета, князюшка, – Игорь палочкой высушил мантии.
— Это ты придумал, чтоб меня успокоить.
— Вовсе нет. Дождь в дорогу или в начало хорошего дела – всегда к успеху. Так что давай, выше нос. Вот увидишь, Старик проглотит наживку и не подавится. Думаешь, он тебя забыл? Да он спит и видит, как бы тебя на свою сторону переманить. Ты только начни, что, мол, по глупости к Темному лорду сунулся…
— К Тому–кого–нельзя–называть, – поправил Северус. – Они дергаются, когда Лорда называют Лордом.
— Да, мелочи решают, это ты молодец, впрочем, Лорд знал, кого послать. Итак, сунулся по глупости, деньгами поманили, осиротел, один остался, на Мульцибера, кстати, вали…