Ни пуха.
К.
Профессор Северус Снейп приподнял левую бровь и усмехнулся:
— Мне кажется, директор Макгонагалл, вы начали понимать, почему Альбус мирился со мной в качестве преподавателя зелий. Немного желающих на учительские хлеба?
Минерва Макгонагалл вздохнула и еще раз подровняла тощую стопку пергаментов.
— Я бы сказал, что пять соискателей – это много, – мягко вмешался Дамблдор. – Для защиты от темных искусств мне часто приходилось не выбирать, а уговаривать.
— Трое из этих пяти – вчерашние выпускники, – возразила Минерва. – Как они будут справляться с седьмым курсом, с которым еще год назад вместе ходили в Хогсмид? Причем достойные преподавателя знания есть только у одного… Но он все‑таки еще слишком юн. Я смогу рассмотреть его кандидатуру только через пару лет. Остаются Смит и Дакворт.
— Я заранее выбираю Смита, – предупредил Дамблдор. – Судя по письму, Минерва, у твоего второго претендента нет ничего, кроме родства с Даквортом–Грейнджером…
— А слава, как известно, далеко не все, – закончил Снейп и отправил в рот лимонную дольку.
Он стоял, опираясь на спинку кресла Дамблдора: его собственное было слишком тяжелым, чтоб тащить его из соседней картины. Сейчас, когда оно пустовало, на спинке виден был слизеринский герб, нисколько не потертый. Снейп редко сидел в своем кресле, как, впрочем, и в директорском кабинете вообще. Он появлялся здесь, только когда «мадам директор» была у себя, а остальное время делил между учительской и слизеринской гостиной, где специально для него повесили картину. В учительской профессор облюбовал осенний пейзаж с полуразрушенным замком. В свободные часы он сидел на ступенях, подперев правой рукой подбородок (в левой – неизменная лилия на длинном стебле), слушал вполуха разговоры и время от времени вставлял точные и оттого особенно едкие комментарии. Это значило, что Северус Снейп в хорошем настроении. Будучи не в духе, он молча бродил среди развалин, а иногда и вовсе сидел, сгорбившись и закрыв лицо руками, а лилия лежала на коленях, особенно белая на фоне черной мантии. Все знали, что в такие минуты профессора лучше не трогать. К счастью, это случалось редко. Обычно Снейп был бодр и язвителен, и поговаривали, что эта невыносимая язвительность и стала одной из причин, по которой зельеделы менялись в Хогвартсе каждый год. Макгонагалл лучше других знала, что это явное преувеличение. Учить юных волшебников тонкой науке зельеделия – нелегкий труд, новички понимали это кто к Хэллоуину, а кто к Рождеству, и каждое лето директор изучала новые резюме, всякий раз надеясь, что найдет нужного человека, который станет частью Хогвартса. Вот и теперь она перекладывала письма от претендентов на вакансию, пытаясь выбрать что получше. Выбор был невелик.
— Приглашу на собеседование обоих, а там посмотрим, – заключила Минерва.
— За здоровье Гарри Поттера! Ура!
Гарри, Джинни, Рон и Гермиона сдвинули бокалы, и они нежно зазвенели над каминным пеплом.
— Ну что, Гарри, прощай четвертак?
Гермиона тихонько пихнула мужа в бок. Гарри спрятал улыбку.
— Ага. Здравствуй, взрослая жизнь. Вам торт передать? Объедение. Джинни нашла тут такую кондитерскую…
— Мне ее показала тренерша болгарской команды, – объяснила Джинни. – Наверное, хочет избавиться от конкурентки, потому что в этой кондитерской можно распрощаться с талией, кошельком и здравым рассудком. Держите и не говорите, что не предупреждала. Надеюсь, он не испортится от полета через каминную сеть.
Гермиона приняла блюдо с тортом.
— Приехали бы и не рисковали лакомством. Второй день рождения через камин отмечаем!
— Ну, твой‑то нормально отмечали, – возразил Гарри. – И Рона.
— А Джинни? Вы ж не вернетесь к тому времени?
— Нет, – вздохнула Джинни. – Зато еще поедите местных сладостей, чем плохо?
— Сидеть за столом через камин – это все равно что пить по аське, – серьезно сообщила Гермиона, и Джинни расхохоталась. Гарри смущенно улыбнулся: хоть он и вырос в маггловской семье, но Джинни куда быстрее перенимала от Гермионы все удобства маггловского мира. Нужно будет потом попросить, чтоб объяснила шутку.
— Невиллу поздравление передали? – спохватился Гарри.
Гермиона кивнула.
— И подарок. Он очень обрадовался и благодарил.
— Еще один трудоголик, – вставил Рон. – Вчера только на день домой – и обратно в школу. Медом ему там намазано?
— Он декан.
— Ханна.
Гарри и Джинни произнесли это одновременно и одновременно же и прыснули.