Киврин, отдуваясь, глянул на меня.
— Каппа-пространство нащупали, — бодро сказал я. — Довольно странный мир — его материя еще не квантована, и находится в доатомном состоянии. А вот бета-пространство… Оно сопредельно нашему, и там проживает точная реплика человечества. Ну, тайной больше, тайной меньше! Открою еще одну — я лично знаком со своим двойником из «Беты»! Так уж случилось…
— Ах, как интересно… — взволнованно прошептал академик, потирая руки в старческих веснушках. — До чего же интересно! А тут жизнь на исходе…
— Андрей Николаевич! — фыркнул Володька, малость освоившись. — Мне бы до ваших лет дожить! И, я слыхал, у вас хватает долгожителей в роду?..
— На них вся надежда! — тихонько засмеялся Колмогоров.
— Загружается, — бойко объявил я, покидая гостиную. — А мне надо… м-м… помедитировать.
Приспичило мне.
— Мы с Гришей Перельманом в одной школе учились, — глухо донесся окрепший голос Киврина. — Только он стал математиком, а я как-то отстал, в физики подался…
Усмехнувшись, я закрылся в уборной. Опыт пользования здешней сантехникой у меня был — какую кружку брать, откуда черпать… А для несведущих висела подробная инструкция.
Меня, помнится, всегда смешил ее главный пункт: «По завершению соответствующих процедур воду спускать независимо от грандиозности поставленных целей и величия достигнутых результатов».
Очень стилёво, как выражается Гайдай. В голове мелькнул и пропал образ счастливой Риты, вторично нашедшей себя в этой жизни. Я, помнится, переживал из-за нее. Жене, на мой взгляд, не доставало увлечения, будившего спящие таланты.
У меня скоро должна выйти первая книга, научно-популярное издание «для среднего и старшего школьного возраста», и писанина захватывала целиком. А у Ритки одна работа.
Может, финансовая аналитика и впрямь любопытна, но этого мало. Нашему уму подавай новые впечатления, новые умения — узкая специализация сушит мозги, загоняя их в тесные рамки. А эмоции куда девать? Душе ведь тоже хочется трудов!
И кино для моей красавицы — просто находка. Свежий воздух, впущенный в душную комнатку! Неизведанная дорога, вымощенная желтым кирпичом!
Вот только богема эта… Т-творческая интеллигенция…
Я поежился, вспомнив далекий декабрь, мерзлый, мерзкий — и круглую Инкину грудь, оголенную не для меня…
«Долой негатив!» — подумал я, и недрогнувшей рукой спустил воду.
За маленьким окошком синело небо, рдея закатным румянцем. В лиловеющем прогале затеплилась звезда, укалывая зрачок иглистым высверком. Или это станция «Салют-8» отразила тающий свет Солнца?
Четверг, 16 февраля. Раннее утро
Байконур, площадка № 110
Почтарь лег пораньше, но все равно не выспался. Ворочался, ворочался… А подъем-то ночью, считай! В шесть утра — старт.
У гостиницы «Космонавт» было темно и безлюдно — какие провожающие в четвертом часу? Однако спокойно подремать в автобусе Пахе не дали — неугомонные телевизионщики набились в салон, и галдели, что было сил.
Бойкий ведущий в лаково блестевшей курточке присел и ухватился за поручень, чтобы не качаться в кадре.
— Космонавты летят на работу, — начал он сочным баритоном, и сбился. — Эдик!
— Вырежем, шеф, — скучным голосом сказал телеоператор с уголовной внешностью. — Начали.
— Космонавты летят на работу. Мы провожаем тех, кто поведет на орбиту многоразовый корабль «Байкал»…[1]
Оператор, растопырившись в проходе, навел камеру на экипаж.
—…Командир корабля — Игорь Волк, 2-й пилот — Римантас Станкавичюс. Нашим зрителям не нужно напоминать, что именно они двадцать девятого марта прошлого года вывели в космос орбитальный корабль «Буран». Но и третий член экипажа известен всем — это Павел Почтарь, командир ТМК «Заря-1», первого советского пилотируемого корабля, достигшего Луны! Сейчас товарищ Почтарь стажируется в качестве бортинженера «Байкала»…
Изображая хмурую приветливость, Паха помахал рукою в перчатке куда-то в сторону фиолетового объектива.
— Каждый старт «Рассвета» обходится в копеечку, но понемногу окупается — дважды в месяц «челноки» привозят со станции гостинцы — магниевые сплавы для медицинских имплантатов, сверхчистые лекарства, «вечные» подшипники из монокристаллической стали, катушки с абсолютно прозрачным оптоволокном, и кучу прочего добра, — задушевно журчал ведущий. — Игорь Петрович, скажите, утратила ли работа космонавта ореол героизма?
1
Всего существовало три орбитальных корабля — «Буран», «Буря» и «Байкал». Еще два так и не были достроены.