Во второй раз его и не спрашивали. Притащили без лишних слов, сказали сержантам драться насмерть за место офицера, после чего Паук ему переломал конечности.
Милые порядки, ничего не скажешь.
Сам Дарвин считал, что в ближайшее время за мной охоту устраивать не будут. По причине того, что поднялся шум из-за этого дела. Подробностей он не знал, но предупредил, что с большой долей вероятности Черепа затаятся на какое-то время, после чего нанесут внезапный, незаметный удар. Поэтому мне всерьез стоило опасаться оказаться внезапно убитым. Ножом в бок или битой по голове. Убьют из принципа, но тихо, чтобы никто их не связывал с нашумевшим делом Ивана.
Что мне на руку. Не то, что убьют, а то, что пока трогать не будут. Значит, какое-то время у меня появилось.
Расслабляться всё равно нельзя. Полного доверия Дарвину, разумеется, нет и не будет. Он мог как соврать, так и не знать, что выкинут Черепа. Да и про попытку убить меня проклятием я не забывал. Про неё тоже спросил. На что он посмеялся и сказал, что черепки к этому не имеют отношения, но, если я его снова полноценным человеком сделаю, расскажет, кто пытался от меня избавиться.
Про себя я подумал, что в моральном плане полноценным человеком стать у него не получится, во всяком случае, это маловероятно.
Отдышавшись у стенки, побрел обратно к себе в палату. По пути в туалет заскочил, нужду справил да руки отмыл, с мылом. Естественное желание для любого, кто с грязным Маслом соприкасается. После чего к себе пошёл и спать завалился. До побудки оставалось всего ничего.
Растолкали меня, когда завтрак принесли. «Могли бы и не будить», — подумал я, просыпаясь с раздражением. Но желудок голодом отозвался, намекая, что хозяин не так уж и прав.
На завтрак выдали кашу, яйца, овощи, булочку и стакан молока. Умял и не заметил.
Плюхнулся обратно, задремал сразу, но тут опять пришли. На этот раз медсестра. Осмотрела и проверила меня, расспросила о самочувствии, сообщила, во сколько и куда мне надо прийти. И пошёл, куда деваться. К реабилитологу в соседний корпус — между ними был крытый переход, одеваться не пришлось, но поплутал изрядно. Потом — к неврологу, который мне очередную проверку устроил, везде ли у меня нервные окончания работают и не появилось ли каких патологий. Дальше к медсестре, в лабораторию, где сдал полный набор анализов. Как я понял, Аристарх Павлович решил меня по всем фронтам проверить и убедиться, что стажер ему достался здоровый, без какой-либо скрытой заразы. В связи с чем у меня не только анализы взяли, кровушки попив, но и всяческие замеры сделали. Рост в сто шестьдесят девять сантиметров вызвал приступ недовольства. А вес в пятьдесят восемь килограмм — желание пойти кого-нибудь съесть.
Справедливости ради, живя у Петра, я немного набрал, точно не знаю сколько. Но самолечение много чего у организма забрало, накопленное быстро ушло.
Придётся начинать сначала.
Но ничего, ничего. Сегодня утром я обнаружил, что Источник подрос ещё на Каплю. Если бы не общее истощение, уверен, он вырос бы ещё сильнее, но я и этому рад.
Вымотался на всех этих процедурах, повалялся час с книгой, собирался поесть плотно в обед, но снова Демьян пришёл, начал гонять меня по прочитанному вчера. Есть он не мешал, но аппетит испортил.
— Мог бы и побыстрее учить, — выдвинул он мне упрек.
— Всего день прошёл, — возмутился я столь наглым и необоснованным наездом.
— Именно. У нас на целый день меньше времени осталось, чтобы проявить себя и попасть в личные ученики. Ты хоть понимаешь, какая это честь и возможность? Особенно для такого, как ты.
— Такого, как я? — наклонил я голову, изучая его.
— Не ты ли сам говорил, что сирота, который нигде не учился? Не знаю, за какие заслуги у тебя столь выдающийся талант, но одного его мало. Нужно усердие и большой труд, чтобы стать настоящим целителем.
Я чуть не рассмеялся ему в лицо. Теория и знание правил очень важны, не спорю. Но куда важнее — умение. Вот умеешь ты старшей нежити голову срубить, сердце-Источник уничтожить — тогда выживешь. А если не умеешь, никакая теория не поможет.
Но это я так, придираюсь. Этот парень у меня по-прежнему раздражение вызывал, пусть уже и не такое сильное.
— Я этого и не отрицаю, — справившись со своими порывами ответить ему резко, сказал ему. — Но в сутках ограниченное число времени. Я не могу выучить всё и сразу за день.