— Это надо обдумать, — покачал головой целитель. — Продолжим разговор завтра.
— Как скажете, Аристарх Павлович. Но вы подумайте насчёт девушек.
— Подумаю-подумаю, — отмахнул он. — Иди уже.
Было видно, что внутренняя перестройка, которую клятвами запустили, отнимает часть сил и внимания мужчины. Поэтому и серьезный разговор он вести не готов. Ладно, подожду до завтра.
Эх, если бы на этом разговоре, события сего дня да закончились. Куда там.
Я отработал оставшийся день, который, как и сказал, был щедр на встречи. С чистой совестью собирался пойти закупить продукты и всякую мелочевку для жизни, да вечером своими делами заняться. Но, когда шёл, на пути меня поджидал не кто иной, как Евлантий Сергеевич Стародубов, наш недавний пациент.
Быстро его из госпиталя выписали, однако.
Хотя скорее не выписали, а кто-то тупо сбежал. Наплевав на все рекомендации.
Сбежал и решил встретиться со мной. Ох, неспроста.
Глава 5
По тому, где и как меня поджидал Евлантий Сергеевич, он же Дуб, я сделал три закономерных вывода. Ему прекрасно известно, где я теперь живу, а следовательно, и каким маршрутом хожу. Также сомневаюсь, что он меня тут последние пару часов ждал, чтобы не пропустить. Либо сам, либо кто-то из его людей, за лечебницей присматривал и дал знать, когда я вышел. А третий вывод — мужчина хотел поговорить без лишних глаз, потому что дожидался меня на полпути к новому дому в относительно тихом переулке.
Относительно — потому что по совсем уж глухим местам я не ходил. А здесь короткая улочка, метров на пятьдесят, с односторонним движением. Люди здесь тоже ходили, просто не в таком количестве, как на соседних. Но всё равно показательно.
А главное — неожиданно. Если бы нежить увидел — не удивился бы. Что этому военному от меня надо? До моего появления он в машине сидел и выбрался, когда мне уже деваться было некуда.
— Евлантий Сергеевич, — остановился я напротив него, надеясь, что не ошибся в имени. — Чем обязан? Как здоровье?
Этот мужик и до этого внушительно выглядел. Как труп, который по какому-то недоразумению ещё небо коптит. Но тогда он при смерти был, а сейчас — так и пышет здоровьем. Никакой серости, едва заметные следы язв, взгляд твердый. А ещё эта аура силы. Я подобное только у Горыныча встречал. Который буквально подавлял всех и вся одним своим присутствием. Здесь это не настолько агрессивно, но тоже чувствуется.
Недооценил я Дуба. Из того, что вижу, он почти восстановился. Куда быстрее, чем я ожидал.
— Ты ведь Олег? Олег Васильев? — спросил он, оглядывая. — Запомнил меня, значит. Это хорошо.
— Так всего пару дней назад виделись, Евлантий Сергеевич, — ответил я.
Прикидывая, что ему надо. Устранение? Вербовка? Претензии? А черт его знает.
— Это да. Разговор у меня к тебе, парень, — сказал он с неопределенной интонацией.
У меня не то чтобы холодок по спине побежал, но около того. Правда в том, что я ему ровным счётом ничего сделать не смогу. Та стрела, которую Петру продемонстрировал — с тем же эффектом я ему могу пощёчину дать. Не уверен, от чего вреда больше будет. Адепты его уровня для меня всё равно что крепость на текущий момент.
— Если по здоровью, вам, наверное, лучше к Степану Денисовичу обратиться.
— Да-да, — мужчина усмехнулся. — Конечно-конечно. Я ведь совсем дурак и не сообразил, что у какого-то шестнадцатилетнего паренька чистота Масла в пару раз выше, чем у известного хирурга. И не заметил, что эта парочка делала внутри моего тела. Я же совсем не обученный, — презрительно фыркнул он.
— Не понимаю вас, Евлантий Сергеевич, — ответил я вежливо.
— Всё-то ты понимаешь, — сказал он и чуть придавил своей силой.
Но если думал меня этим напугать, то хрен ему. Аура силы у тех же королей мертвых раз в десять злее.
Не дождавшись реакции, мужчина одобрительно хмыкнул.
— Да-да, теперь вижу. Это ведь ты меня из лап смерти вытянул. Так? Так. Не знаю, зачем вы этот спектакль затеяли, ваши игры. Я к тебе с благодарностью.
— Не стоит, Евлантий Сергеевич. Я просто делал свою работу. Как и Степан Денисович.
— Но-но, — посмотрел он осуждающе, — Ты сделал то, что никто не мог. Навел я справки о тебе, юноша. Интересный ты. Святой, людей воскрешаешь…
Я не удержался и глаза закатил.
— Евлантий Сергеевич, давайте без этих глупостей. Вы же уважаемый человек, не надо сплетни пересказывать.
Настоящее воскрешение даже лучшим целителям недоступно. По той причине, что душа покидает тело. Поэтому для меня воскрешение — это некромантский удел. Поднятие тела без души. Акт мерзкий, противоестественный. То, что это мне приписывают, бесит.