— Обычные рабочие интриги и игрища, — ответил я. — Не обращайте внимания.
Успокоив стариков, вернулся к работе. Пришлось менять подход на ходу и сводить всё к обычному очищению. Что тоже хорошо, но, помимо этого, там много чего есть.
Только вот и подставляться нельзя. До того как жалобу накатали, у меня вольница была, на которую глаза закрывали. Не в силу какого-то хорошего отношения, а банально потому, что Аристарх Павлович знал, что сделаю я всё качественно. А в некоторых случаях получше остальных целителей.
Но раз такая пьянка пошла, то лучше не подставляться. Поэтому я очистил дедов, перекинулся с ними общими фразами, о себе немного рассказал. Про их дела не спрашивал. Не в общей же палате это делать.
Пообещав, что ещё загляну, переключился на выполнение дневной нормы. В процессе заглянул к нашей ненаглядной Любочке.
— Любовь Казимировна, — перехватил я женщину в коридоре. — Можно вас на минутку?
— Чего тебе, Олег? — спросила она, по её меркам, вполне нормальным тоном.
— Есть свободная палата на четверых? Нужно трех пациентов переместить.
На троих палат не было, только на двоих или четверых, поэтому и вопрос такой.
— Трех? — задумалась она. — Которые тебя спрашивали? Так они же кочевники? Кто платить-то будет?
— Я за них заплачу.
— Сам? — удивилась она.
— Сам-сам. Эти деды мне, считай, жизнь спасли. Отблагодарить хочу, — сказал я. — Так что, найдется место?
— Я посмотрю, — пообещала она.
И посмотрела. К обеду стариков уже перевели в отдельную палату. Я в регистратуру сходил, на неделю им оплатил. Минус двести десять рублей за троих.
Сразу к ним не пошёл. Надо было ещё один вопрос уладить. Поэтому пообедал с Демьяном, поспрашивал у него на тему учениц. Стыдно признаться, но в последнюю неделю я девушкам совсем мало внимания уделял. А ведь они молодцы, стараются.
После обеда вышел из лечебницы и отправился искать ближайший таксофон. Откуда набрал магазин родителей Игорька. В лечебнице я бы не смог открыто говорить, а новые слухи мне не нужны. Ответил сам Игорь. Попросил его Дарью позвать. Вскоре она взяла трубку.
— Привет, — сказал ей. — Ты уже наверняка в курсе, чем вчерашний вечер закончился.
— Чем же?
— Хм… — я сбился с мысли, думая, что она и правда уже знает. — Ты не в курсе?
— Не в курсе чего? — Дарья общалась в своей обычной, равнодушной и скупой манере.
— Я думал, ты знаешь, чем твои валькирии занимаются и что они с твоего разрешения на меня напасть решили.
— Вот как, — она не удивилась, но голос потяжелел.
— В общем, вчера всё мирно закончилось, но попрошу тебя приструнить своих воительниц. Во избежание проблем.
— Проблем? Ты угрожаешь?
— А что, здесь нужны угрозы, и ты не понимаешь, чем может закончиться нападение банды на целителя?
Судя по тому, как Дарья замолчала, она это прекрасно понимала.
С точки зрения закона, сама ситуация, когда группа лиц нападает на кого-то, могла для этой группы закончиться плачевно. Ну, официально, разумеется. А так-то многое решают связи и деньги. Тем же аристократам закон не особо указ, как показал случай с сынком Горыныча.
Также надо сказать, что целители — всё же привилегированная каста. Тот случай, когда меня в тюрьму забрали, не показатель. В общем, если вдруг городовые увидят, как на целителя нападает какая-то банда, пусть и женская, у девушек появятся серьезные проблемы.
Учитывая, что они вчера на меня вечером напали и прохожие там были, девушки могли влипнуть.
— Надеюсь на твое благоразумие, — сказал Дарье, не дождавшись от неё ответа. — Также за мной должок оставался, поэтому будет нужна помощь, обращайся, своё слово сдержу.
— Даже Источник откроешь? — спросила она.
Теперь уже я замолчал, тяжело вздохнув.
— Приходи через месяц, открою. Но не всей толпой заваливайтесь. Я бы попросил об этом не распространяться, но что-то уже не верю в вашу способность молчать.
— Не переживай, болтать не будем.
— Ну да, толпа обиженных детей не захочет меня подставить, сболтнув лишнее.
— Сам-то больно взрослый, — раздраженно фыркнула Дарья.
— Хорошо. Раз ты взрослая и ответственная, проследи за Зельдой. Чтобы она, сама знаешь в какую, тему не лезла. Не удивлюсь, если ей хватит дурости поиграть в самодеятельность. Не хотелось бы, чтобы потом её разорванный труп где-то нашли. Если будет, что найти. И да, это не шутки, а вполне вероятная перспектива.
— А тебе есть до неё дело?
— А ты считаешь меня маньяком, который ей смерти желает?