Полетели особые снаряды. Послышалась стрельба. Славский скомандовал общую атаку. Владимир Геннадьевич оказался рядом с Васильевым и мертвецом, обошёл их и принялся рубить набегающих тварей.
Прошло несколько секунд, и пришлось подсобить Олегу, которого отправили в полёт. Что там с ним, живой или нет, выяснять не было времени. Враг был ранен, и Владимиру Геннадьевичу представился отличный шанс. По правде говоря, мужчина ожидал, что будет куда тяжелее. Но Олег хорошо поработал. Господин Серьёзный поддержал дистанционными атаками. Щит поставил защиту, ограждая других мертвецов. Чернышова творила своё колдунство, от которого так легко дышалось. Она что-то такое сделала, и Владимир Геннадьевич ощутил, как сил резко прибавилось.
Усмехнувшись, он в несколько ударов разделал мертвеца. Столько суеты наводили, а вражина так легко сдохла…
Додумать эту мысль мужчина не успел. Мертвец вспыхнул, но не умер. На его месте появилось абсолютно чёрное нечто. Из него вырвались жгуты и хлестнули Владимира Геннадьевича. Едва успев укрепить защиту, он отправился в далёкий полёт.
Эпилог
Отхватил я куда сильнее, чем подумал вначале, да и рана в животе, через которую проникли концентрированные Капли смерти, жгла внутренности. Я попытался встать, но меня повело. Стало понятно, что пока я не боец. С трудом сконцентрировавшись, ощущая, как в глазах двоится, а мышцы пылают жаром, я отметил техники усиления и принялся себя наспех латать.
Смутно видел, что в дело вступил Владимир Геннадьевич. Да и остальные тоже прикрывают. Вокруг меня защитный купол возник, спасибо мистеру Щиту.
Точно не скажу, сколько провозился. Секунд десять, наверное. Как поднялся, увидел финал.
Мертвеца разделали. Владимир Геннадьевич почти смог его уничтожить, когда произошло что-то совсем неожиданное.
Тело мертвеца вспыхнуло, на его месте появилось нечто черное, Владимира Геннадьевича отшвырнуло в сторону. Отшвырнуло куда дальше, чем меня, но в ту же сторону. Он пролетел, чуть не задев мой купол. Тем временем шар черной энергии раздался в стороны, но тут же сжался, превращаясь в монстра. Не материального, а энергетического типа.
На какие-то доли мгновения я замешкался, оценивая, что происходит. Подобных трансформаций я до этого не видел и подумал, что с плана смерти вылез очередной дух. Но нет. Тварь продолжала меняться. Я не сразу заметил, что к ней потянулись потоки энергии. Мертвецы, которые окружали тварь, начали падать и осыпаться пеплом. Асфальт, на котором он стоял, крошился. Трава и растения, которые ещё оставались целы по бокам дороги, стали отсыхать и тоже рассыпаться.
Мертвец собирал силу со всей округи, убивая любое проявление жизни.
Серьезный засыпал его копьями, Эмма пыталась накрыть ритуалом, гвардейцы кидали свои техники — но всё без толку. Существо поглощало всё летящее в неё, продолжая меняться.
Я копил силу, наполнял заново тело Кровью, прогонял усталость и готовился снова биться за пределом возможностей, попутно прикидывая, а как это делать.
В следующие пару секунд произошло сразу много чего.
Мертвец выпустил разом несколько техник. Одна ушла в меня, и я не успел увернуться из-за купола. Он принял основной удар на себя, но не выдержал и раскололся. Меня задело по касательной и снова швырнуло на землю. Вторая атака ушла в сторону Эммы, но её прикрыли гвардейцы и Щит. Бахнуло особо сильно, то место накрыло чёрным маревом, разрушая ритуал Эммы. Ещё часть атак ушла в сторону военной базы. Снова снесло вышки, уничтожило проекторы, обрушило стены.
И в этот момент в бой вступил Славский.
Свет пропал, стало темно, но Славский разрушил эту тьму. Светящаяся стрела пронеслась над полем боя, освещая его.
«Он что, на Кровь перешёл⁈» — опешил я, поднимаясь.
Антон Павлович Славский прожил долгую, насыщенную жизнь. В ней хватало всего. И побед, и поражений, и трудных решений, и самых разных моментов. Старший сын, первенец, погиб двадцать лет назад в одном из локальных конфликтов. Как и старший брат. Как и многие других из его рода. Сейчас все эти истории, после тех раскладов, что дал Васильев, предстали в совсем ином виде. Что лишь добавляло ненависти к тварям.
Тем не менее до этого Славский никогда не был одержим местью. Слишком много прожил. Пора было задуматься о покое. Чем он и занимался. Второй сын радовал, набирался опыта и готовился перенять дела. Сам Славский занимался тем, что наводил образцовый порядок в дружине. Чтобы передать её с чистой совестью и спокойно выйти на пенсию.