Жаль, что мои братья по оружию этого не видят. Это был стяг моего отряда в прошлой жизни. Немного изменённый, но похожий. Жирный намёк, но даже если бог смерти каким-то образом догадается, кто мы и откуда, то что это принципиально изменит? Ничего. Слишком много сделано, чтобы нас оставили в покое.
Церемония прошла с размахом. В княжестве началась новая веха. Беды на этом не закончились. Если смотреть правде в глаза, мёртвые способны легко убить нового князя и сделать что угодно. Защищать его постоянно не получится. Нас другие дела ждут, и эту битву от обороны не выиграть.
Да её до сих пор непонятно, как выиграть.
За убийство двух тварей я получил очередную прибавку к силе. Источник перевалил за девятьсот Капель. Другие характеристики тоже подросли.
Если время позволит, через год выйду на пик физической силы. Источник уйдёт за тысячу, что хороший показатель. Но что дальше-то? Развитие ордена — перспективное направление, но оно решает задачу, как прикрывать разные места от рядовой нежити. Хотя пример Славского доказал, что и против элиты найдутся мастера. Только что-то мне подсказывает, что это был уникальный случай. Найдутся ли те, кто пройдёт тем же путём, ещё и так быстро?
Мне бы и самому свой путь отыскать.
— Чего мрачный такой? — хлопнул меня по плечу Владимир Геннадьевич, когда церемония закончилась и мы ушли во дворец.
— Думаю, как дальше быть.
— Никогда не расслабляешься?
— Почему же? Пару дней я честно отдохнул.
— А теперь думаешь, как взвалить на себя побольше, — понимающе кивнул он. — В чём же дилемма?
— Как стать значительно сильней, чем был в прошлой жизни, — честно ответил я.
Кузнецов был посвящён во многие тайны, поэтому подоплёку ответа прекрасно понял.
— Ты всего год, как прибыл в столицу, и вон сколького добился. Делай, что должен, и будь, что будет.
— Да, я понимаю… — отмахнулся я.
Что тут непонятного? Изначально шансы были нулевые. Ситуация изменилась. Мы многого добились и сейчас шансы отличны от нуля. Как убить бога, я пока не понимаю. Поэтому нужно сосредоточиться на цели попроще. На двух целях… А нет, трех. Ещё один важный момент забыл. Первое — логичный следующий шаг со стороны врага, выпустить тварь уровня короля, а значит, я должен достичь такой силы, чтобы справиться с ним. Второе — подготовить орден, чтобы было кому биться с ордой нежити. Третье — подготовить целителей, на случай всяких эпидемий и прочего. Отчасти с этой задачей Аристарх Павлович уже вовсю разбирается, но и я тоже способен к процессу присоединиться.
Не совсем по своей воле.
Эмма была права на сто процентов, когда говорила, что я недооцениваю свою репутацию. Неудивительно, если вспомнить, сколько раз мне приходилось доказывать свою профпригодность. О том, как меня видят люди, Демьян сказал. Он так и продолжал работать целителем… Тьфу ты. Подумал и понял, что говорю так, будто десять лет прошло. Я же всего полгода отсутствовал. Не такой срок, чтобы что-то принципиально изменилось.
Наслушался я про себя столько, что уши горели. И всякого удивительного, и откровенно бредового. Посмеиваясь и явно получая удовольствие, Демьян рассказал, что я по тысяче человек каждый день на фронте исцелял, и в бой сам ходил, тварей убивал, и что эти твари одна страшнее другой, и что мы целые гнезда выжигали, где над людьми эксперименты ставили, да новых чудищ создавали, и что мы разгневали короля монстров, он по наши души своего гвардейца на драконе послал, которого я лично сразил. И дракона, и гвардейца. И что в городе меня в броне видели, как я сражаюсь с тварью, которая новый вирус выпустила. И что я наследник древнего рода, который ещё триста лет назад с монстрами сражался и сейчас снова возродился, чтобы на этот раз битву выиграть. И что Источник у меня безграничный, и что мне все секреты целительства ведомы, и что я само воплощение силы.
— Но самое смешное, — хихикая, говорил Демьян, — что тебя всерьёз считают непорочным девственником, что ты настолько чист, что поэтому всем отказываешь!
— Да уж, да уж, — только и оставалось мне, что качать головой.
За частью этих слухов угадывалась рука Эммы, а за частью — народное творчество.
Как бы там ни было, люди стали реагировать на меня иначе. За те дни, что в лечебнице находился, кто ко мне только не пытался пробиться. Ладно тяжелобольные, которые жили с чем-то хроническим и неприятным, кто давно уже отчаялся, а тут увидел во мне надежду. Отчасти — зря. Я всё же полевой целитель, а не чудотворец. В незнакомой мне теме ничего сделать не могу. Отрастить утраченное — тоже.