Они и узнали.
Пара небольших отрядов ждали нас, когда выехали из леса. Судя по тому, как они удивились, это для них стало сюрпризом.
Почему кстати?
Об этом я задумался уже после того, как наши разнеслись их и прорвались.
— Кажется, они всерьёз не рассчитывали, что кто-то выберется из леса, — заметил Беда.
Я бросил на него взгляд и кивнул. Всё возможно.
Если так, нам всем сильно повезло. Но говорить о этом было рановато. Я будто сглазил, подумав про везение. Не прошло и десяти минут, как нам на хвост упал первый джип. Спустя ещё пять минут это превратилось в настоящую погоню. Которая ни к чему не приводила. В нас пытались стрелять, но это легко решалось щитами. Пытались атаковать техниками — но ты попробуй попади в движущийся на приличной скорости объект. Я всего не видел, но из того, что заметил — по нам безбожно мазали.
Пока что.
С каждой минутой обстановка менялась к худшему. Мы сначала рвались по прямой. На одном из участков нам попытались преградить путь отрядом в пару сотен бойцов. Тент с нашего грузовика мы скинули заранее. У каждого был свой участок. Славский ехал впереди и выступал тараном. Сзади тоже было кому прикрывать. Наш же отряд находился в центре… защищая княжича. О чём ему самому никто не говорил. Особого очарования ситуации добавляло то, что упырь также с нами ехал. Я его и контролировал. Ну а Роман Юрьевич мог вдоволь полюбоваться на эту тварь, которая хрипела, истекала гноем и смердела. Полюбоваться из первых рядов, потому что посадили его рядом.
Ну да ладно.
Столкновение вышло быстрым и жёстким. Впереди что-то бахнуло, потом ещё раз. Следом бахнуло уже по нам. С моей стороны не меньше десятка техник прилетело. Я принял их на щит, ощутив мощную отдачу. Противник пронёсся у нас перед глазами. То есть мы пронеслись мимо него. Я увидел опрокинутый вражеский грузовик, который спихнули с дороги, и мы умчались дальше. Напоследок ещё что-то жахнуло, но уже позади.
Когда преодолели половину пути, у нас на хвосте уже целая армия сидела. С которой шёл активный обмен ударами. Они пытались сбить нас, мы закрывались щитами и не давали накрыть себя.
Закончилось это всё, когда в то же время, получив сигнал, другой наш отряд вышел навстречу. Когда мы добрались до границы, там уже шли бои. Враг не дурак, догадался, куда мы мчим, и отправил туда часть сил, которые и увязли в боях. В один миг погоня превратилась в настоящее побоище. Но конкретно наша задача в этом деле относилась к поддержке. Когда добрались до своих, нас и вовсе отправили в тыл. Я оставил упыря на Эмму и княжича, а сам направился в госпиталь. В битве против людей я помочь не могу, а как целитель — вполне.
Тот, кого называли Войной, прибыл на место разрушенной база с опозданием, спустя пять дней.
Война не спешил. О его появлении ковены узнали не сразу. Поэтому и новости дошли с запозданием. Узнав про это, Война отправился на место, чтобы лично посмотреть, что там произошло. Но смотреть особо не на что было. Противник обрушил здания, надёжно похоронив все следы.
Ещё какое-то время ушло на то, чтобы собрать всю картину.
По какой-то чистой случайности (на самом деле нет) польские аристократы дружно решили собрать силы в одном месте, чтобы прорвать оборону. Опять же, по чистой случайности (и снова нет) они выбрали удалённый от точки прорыва участок. Удивительный образом (не особо-то и удивительным, если честно), русские тоже подтащили резервы к тому месту, где случился скучнейший и вялотекущий бой. Война оценил списки жертв и общие потери, здраво заключив, что поляки не особо-то и старались.
Наглость, не иначе. Но их план сработал, к чему Война отнёсся с уважением. Он уважал всех, чьи планы срабатывали. Особенно если это такие авантюры, когда две враждующие стороны договорились между собой, чтобы обмануть третью.
Уважение уважением, но подобное требовало соответствующего наказания. Тем более нужно же было Войне взять где-то свою армию, и почему бы не начать с предателей? Только вот спешить не стоит. Смерть трёх других учеников дала понять, что обычной осторожности здесь точно не хватит. Слишком хорошо враг умеет выслеживать и убивать мёртвых.
Проведённую операцию можно было назвать безоговорочным успехом.
Дошло до того, что уже когда оказались на базе, перед тем как уйти на отдых, Роман Юрьевич подошёл ко мне.
— Был неправ, — сказал он тихо.
— Радует, что вы умеете признавать ошибки, — ответил я ему.