— Печальная история, — пробормотала Михель.
— Невесёлая, — кивнул Адриан, — но продолжение у неё вполне достойное, а до финала еще далеко… во всяком случае, я на это надеюсь.
— Наставник не бросил своего воспитанника? — предположила девушка.
— Нет, не бросил. Он как помогал ему, так и помогает по сей день, несмотря на то, что срок опеки давно истёк.
Михель задумалась.
— Мне показалось, что история будет о любви, — произнесла она неуверенно. — Но тут речь идёт, скорее о привязанности. Впрочем, если этот мужчина полюбил мальчика как собственного сына…
Адриан неожиданно вздрогнул, будто сам только что закончил размышлять над собственными мыслями, и Михель замолчала.
— Она о любви. Наставник мальчика с первого взгляда влюбился в его мать, но и к ребёнку, конечно, привязался. Он делал всё, что мог, ради её благополучия, а после — ради благополучия её сына.
Девушка замерла, оглушённая словами Адриана.
— Но… она знала о его чувствах?
Адриан мотнул головой:
— Она была счастлива в браке, а после смерти мужа раздавлена горем. Супруг оказался для неё важнее сына.
Михель давно поняла, что Адриан рассказывает историю собственной семьи, и теперь ей очень хотелось узнать, простил ли он мать. Девушка не была до конца уверена в том, что мужчина угадал терзавший её вопрос, но ей так хотелось растолковать его печальную улыбку как: «Я её ни в чём и не винил». И это было странно, поскольку сама Михель не могла понять, как можно оставить собственное дитя!
— А ты… ты познакомишь меня со своим наставником? — спросила она неуверенно.
— Конечно, — без раздумий согласился Адриан. — Как только он вернётся из своего затянувшегося путешествия.
Правда, про себя он подумал о том, что может и не успеть это сделать, если Михель не сможет забеременеть от него. Как ни странно, мысль не пугала, расстраивало лишь то, что он может не успеть попрощаться с Лоупом Макэром.
— Что ж… — внезапно выдохнула Михель, — раз уж я испортила тебе утро, то, пожалуй, тоже кое в чём признаюсь.
Адриан с интересом посмотрел на жену, но промолчал, предоставив возможность высказаться.
— Я так поняла, тебе в общих чертах известно о том, как на Од наказывают за преступления.
Адриан пожал плечами, но аккуратно, чтобы не потревожить Михель:
— Я разве не упоминал, что мой наставник — твой соотечественник?
Девушка потрясённо покачала головой.
— Нет? Ну, теперь тебе это известно! Так что можешь не сомневаться: я прекрасно осведомлён о том, какие функции выполняют те, кто именует себя Гласом Единого, его Оком и Дланью. Насколько мне известно, от Длани еще никто не убегал. — Михель открыла было рот, но Адриан её перебил: — Самоубийства я в расчет не беру.
— О! — протянула она. — Отлично. Сэкономим время. Мой отец как раз таки должен был стать Дланью Единого. У него даже появился первый объект, но когда он пришёл в его дом, то встретил там мою мать. Она стояла буквально в двух шагах от преступника.
— И твой отец сделал выбор: любовь, а не война, — догадался Адриан.
Смущённо улыбнувшись, Михель кивнула.
— А разве за такой демарш Единый не наказывает?
Девушка округлила глаза: вроде бы говорил, что разбирается в местных правилах, а задаёт такие вопросы.
— Созидание всегда лучше разрушения. Отец создал семью, появилась я. За что его наказывать?
Адриан усмехнулся:
— О своей родословной ты говоришь так, будто это какой-то грех!
Михель вспыхнула:
— Ничего и не грех. Просто дар никуда не исчезает и требует выхода… и находит. Помощники Единого не оставляют потомства, они посвящают свою жизнь избранному Пути, а если вот так с него свернуть, то…
— … дар переходит детям, — закончил за неё Адриан.
— Не совсем, — замялась Михель. — Передо мной лежало много разных дорог, но я стала травницей, хотя могла бы говорить с теми, кто обитает за Гранью, — силы были, а духу не хватило.
Адриан приложил максимум усилий для того, чтобы удержать рот закрытым, после заявления Михель. Беседы с зеркальными сущностями для магов Дийона до сих пор являлись чем-то из области волшебных небылиц, ведь среди учёных мужей только-только утихли споры касательно признания существования этих самых сущностей!