Соседом Адриана по комнате был Эжен. Поскольку сокурсники возложили на него ответственную миссию рассчитаться за вечеринку, ждать его рано не стоило. Это устраивало Адриана: ему хотелось как можно скорее познакомиться с загадочным подарком господина Рупье. Осознавая, что может увлечься чтением, молодой человек первым делом привёл себя в порядок, выполнив традиционный ритуал, предшествующий отходу ко сну, после чего уселся на своё место за рабочим столом.
Руки его подрагивали от нетерпения, когда он разворачивал ткань. В желтоватом свете настольного светильника кожаная обложка книги приобрела тёплый оттенок и лишилась ореола мрачности. Молодой человек усмехнулся. Если не вспоминать рассказ господина Рупье, то никакие дурные предчувствия не тревожили сердце! Адриан открыл фолиант и приступил к чтению.
На титульном листе автор вывел всего одно слово: «Целителям». Оно больше походило на посвящение, но размер рун и стиль письма указывал на то, что именно так неизвестный назвал свой труд.
— Вполне в духе жителей Од! — фыркнул Адриан, переворачивая страницу. Там он обнаружил вступление:
Труд мой предназначен Целителям. Ежели ты, читающий, лекарь или знахарь какой, и попал он к тебе по недоразумению, отнеси книгу туда, где взял, или отдай тому, кто её передал, с тем, чтобы Знание нашло достойного…
Взгляд Адриана замер на последнем слове. Так, наверное, должен чувствовать себя мелкий воришка, которому в руки попал сундук, полный драгоценных камней: вроде бы радость, но куда с ними податься? В голове молодого человека даже проскользнула мысль вернуть книгу господину Рупье, но он быстро её отогнал. Какие бы беды не пророчил автор самозваному владельцу, лучше уж он их встретит, чем старик-библиотекарь. Приняв такое решение, Адриан вернулся к чтению. Несмотря на многообещающее начало, никакими карами составитель книги стращать не стал и продолжил довольно мирно:
…Истинный Целитель должен своей Силой делиться, а не тянуть извне, как паразит. Только в исключительных случаях позволено ему позаимствовать Её, но долг возвращать придётся. Ежели ты сомневаешься, есть ли в тебе Сила, что для Дара целительского пригодна, то проверь. Моя книга тебе в том поможет.
Адриан засомневался в правдивости написанного, но вспомнив, как час назад легко совладал с заклинанием, обычно дававшимся с трудом, вернулся к чтению:
Ритуал простой. Вытяни правую ладонь над страницей. Закрыв глаза, представь, как кровь бежит по венам и сосудам. Почувствовав Это, открой глаза.
Инструкция поставила Адриана в тупик. Он даже предположить не мог, что подразумевалось под неопределённым «Это». Автор же, сохраняя интригу, не стал описывать, какой ожидается эффект.
Молодой человек послушно выполнил все предписания и стал ждать. Ничего не происходило. Тогда он опустил ладонь ниже: всё же книга писалась для жителей северного острова и рассчитывалась на читателя, знакомого с особенностями местной магии. Это в Дийоне, когда просят вытянуть руку над чем-то, подразумевается, что находиться она должна как можно дальше, чтобы, не приведи Создатель, чего не случилось!
Стоило только немного изменить положение ладони, как Адриан почувствовал тепло, а картинка сосудов, вен и капилляров перед его мысленным взором обрела чёткость, будто иллюстрация в учебнике. Радоваться изменениям молодой человек не спешил, ощущение тепла вполне могло вызвать непривычное положение, в котором уже довольно долго находилась его рука, но тянуть дальше не имело смысла, поэтому он открыл глаза…
Увидев золотисто-алое свечение, окутавшее ладонь, Адриан усилием воли подавил внезапный порыв вскочить из-за стола. Совладав с эмоциями, он рассудил так: шарахаться от собственной конечности — странная затея, в конце концов, она никуда не денется.
Молодой человек крепче стиснул зубы, чтобы подавить ругательство, вертевшееся на языке, и поднёс руку к лицу, желая понять, что же с ней стряслось. При ближайшем рассмотрении невиданное чудо походило на объёмное изображение, какое создаёт галофон во время сеанса связи, только показывало оно кровеносную систему.
— Как в учебнике, — Адриан шепотом озвучил недавнюю мысль и попытался стряхнуть морок, но ничего не вышло. Тогда он вновь обратился к книге:
А теперь переверни страницу.
Обескураженный Адриан мог поклясться чем угодно в том, что этих слов на листе не было, когда он приступал к эксперименту.