Стас даже боялся представить, как из чего-то подобного можно есть, но отказываться было бы еще большей глупостью.
Вода потихоньку начинала нагреваться, а костер, разгораясь, резко потрескивал, выбрасывая искры, которые продолжали пару секунд еще гореть на траве.
— Признателен, — благодарность, сопровождаемая коротким поклоном вышла уже почти привычной.
Как заметил Стас тут многие действия сопровождались этим действием. Причем в зависимости от ситуации градус поклона, как и положение при этом рук, менялось. Так, он видел, как самурай распекал парочку копейщиков. Те вообще согнулись чуть ли не под девяносто градусов, прижав руки вдоль тела. А вот в случае той же благодарности для усиления своих слов, можно было сложить руки в характерной молитвенной позе.
— И что думаешь теперь делать? — Канси вытащил из-за пазухи непривычно короткую и широкую ложку и попробовал варево, после чего недовольно причмокнул и, достав мелкий мешочек с солью, щедро ею сыпанул в котел.
— Я плохо помню, мысли путаются после удара по голове. Я почти не помню тех, с кем вместе шел в бой. Наверное, мне будет лучше найти кого-то, кто примет меня. Но возможно ли в моем случае перейти к другому господину? К примеру, постоянным асигару? — Стас всеми силами старался сделать вид чем-то очень обеспокоенного человека. Впрочем, ему почти и не надо было делать вид.
— Не хочешь последним возвращаться в родную деревню, — понятливо покивал Канси, полностью оправдав ожидания Стаса. Ордынцева хорошо запомнил разговор тех крестьян, общающихся о поминальных обрядах. — Можно, но придется принести клятву верности. А с этого дела, сам понимаешь, совсем другой спрос. Да и не принимают клятву верности у кого попало. В конце концов, там не так далеко и до вступления в клан.
— Вступление в клан, — Стас широко раскрыл глаза, выражая удивление словами собеседника, попутно пытаясь развести его на новые сведения.
— Ну как, вступление, — Канси закатил глаза. — В клан-то можешь и вступишь, но быть тебе до конца твоих дней помощником помощников говночистов всего кланового квартала. И детей твоих ждать будет та же участь.
— Печальная судьба. — медленно повторил Стас, бросив быстрый взгляд на Ловкого и осознав, что тот смотрит на него в упор.
— Хе-хе-хе, — Канси дробно засмеялся, покачав пальцем. — Э-э-э, нет. Я вижу, что ты не так прост, брат Широ. Я это сразу понял, как увидел твой внимательный взгляд в той канаве и лишь подтвердил это, когда ты вешал лапшу на уши тех лопухов.
— Какую лапшу, брат Канси? — Стас широко раскрыл глаза. — Это была чистейшая, как слеза дракона, правда.
— Слеза дракона, ой не могу! — затрясся от смеха Канси, хлопая себя по коленкам. — Хорошо, ой, хорошо. Предположим, ты и впрямь потерявший память асигару Хотэка Косю, но почему господин Тэйчи должен брать тебя к себе в отряд? И самое главное, почему я должен тебе доверять? — смех мужчины как отрезало и на Стаса вновь уставились серьезные черные глаза.
— Две причины, — Ордынцев спокойно поднял два пальца. — Первая, я отлично умею зашивать раны. Вторая… Я спас твою жизнь. Как тебе причины?
Молчание затягивалось. Оба собеседника замерли, гипнотизируя друг друга. Когда же Стас уже начал серьезно раздумывать над тем, чтобы потянуться за прислоненным к дереву копьем, Канси вновь расхохотался.
— Пойдет, ой, пойдет, Широ. Но ты просто обязан признаться, что ты точно не крестьянин. Я не знаю крестьян, что разговаривают так странно, как ты. Я вообще не знаю никого со столь странным говором. Наши враги Отомото уж точно так не разговаривают. Кстати, ради интереса, покажи руки.
Стас медленно повернул ладони вверх, положив их на колени.
— И после этого ты говоришь, что крестьянин? — сарказм Канси можно было буквально порезать ножом. — Да я таких чистых ладоней не видел даже у аристократов! Знаешь, теперь я точно уверен, что ты никакой не шпион. Кто в своем уме пойдет в асигару, когда ни разу в жизни не держал оружие?! От него тоже должны были остаться хоть какие-то мозоли!
— Ты в чем-то прав, — согласился Стас под внимательным взглядом местного. — Вот только я хорошо знаю, как считать, обрабатывать и зашивать раны. Может раньше я жил в деревни и лечил крестьян?
— Хм, странствующий лекарь… Такое и впрямь бывает. Будь ты лысым, я бы счел тебя монахом, хоть и они не чураются тяжелой работы. Правда я все равно не могу понять, как тебя занесло к нам.
— Рад бы сказать, вот только я сам не помню, — отбил выпад Стас и тут же пошел в наступление. — Но ведь и ты, брат Канси, совсем не крестьянин, не так ли? Уверен, никто из них всех, — Ордынцев махнул рукой вокруг. — Не смог бы подметить и половины того, что заметил ты.