Стас покачал головой, говоря про служивые асигару он ткнул пальцем в небо и, что удивительно, куда-то попал.
Теперь бы разобраться куда именно.
От автора: грешить приставками не буду. Лишь для усиления эффекта важности или показательности отношений собеседников. (-сама — огромное уважение; — сан — обращение к равному или старшему; — кун — обращение к другу или кому-то близкому)
— Получается, господин Тэйчи такой же наемный воин? — попытался разобраться Стас во всех этих хитросплетениях.
— У-у-у, что же ты мне нервы трепишь!? Тэйчи-сан самурай, которому уважаемый Нобуноро дал нашу деревню в управление и содержание. Однако все воины с этой земли принадлежат Нобуноро-сама и только он может принимать служивых асигару или самураев к себе на службу. Это право дал ему лично его отец. Так понятней?
— Не кипятись, сам знаешь, что я не специально.
— И Будда рассердится, если его больше трех раз по лицу погладить. — пробурчал Канси, но уже без злобы. Он быстро вспыхивал, но также быстро и остывал.
— Я буду тебе за это что-то должен? — уточнил Стас, которого немного нервировала такая щедрость Канси. Конечно, он обладал на него компроматом, спас жизнь и, вроде как, благодаря духам помог собрать деньжат, однако Ордынцев был слишком недоверчивым человеком, чтобы доверять даже после этого.
— Конечно будешь, — хмыкнул Ловкий. — Во век со мной не расплатишься.
— А если серьезно? — фыркнул Стас.
— Да шучу я, — пожал плечами Канси. — Уверен, мы сможем рассчитаться. Духи благоволят тебе парниша и кем я буду, если этим не воспользуюсь? Поэтому выкинь из головы всю ту фигню, о чем ты сейчас думаешь, и сосредоточься.
— Как скажете Канси-сама. — благоговейно ответил Стас, добавив в голос почтения.
— Завязывай с этим дерьмом, — поморщился Ловкий. — Из твоего рта, сам не знаю почему, эта приставка звучит, как помои. Ох, чувствую, подведешь ты нас обоих к Шинигами в пасть.
— Не беспокойся. Я сделаю все как надо. — Стас отбросил веселый тон и вновь стал максимально собранным.
— Так намного лучше, — одобрительно кивнул Ловкий.
Глава 6
Господин Тэйчи нашелся возле своей палатки, которая больше походила на маленький шатер, рядом с которой пасся его конь. Черный жеребец покосился на них недовольным глазом, после чего вернулся к щипанию немногочисленной травы.
Они остановились возле порога, после чего Канси аккуратно постучался по деревянной низенькой скамейке, выполняющей роль порога, возле которой стояли сандалии.
— Господин Тэйчи! Это я, Канси. Мне очень неловко вас беспокоить, но это важно!
Несколько секунд не раздавалась ни звука, и Стас подумал было, что их так и не позовут, когда изнутри все же раздался усталый вздох.
— Опять это ты, Канси? Почему я, о духи, не удивлен? Ладно, тащи сюда свою лживую задницу.
— Тэйчи-сан, извините, но я не один.
— Ты сюда пришел с чем-то связанным с этим кем-то? — прозорливо уточнил голос изнутри.
— Вы как всегда поражаете нас, простых смертных, своим умом, господин.
— Входите оба. — принял решение самурай.
Стас и Канси аккуратно разулись, оставляя обувь рядом с деревянной скамейкой. Как заметил Ордынцев, у всех ближайших шатров тоже имелись такие вот низенькие пороги. Видимо, какая-то культурная традиция, так как никакого практического применения, Станислав в них не видел.
Тяжелый полог открыл Ловкий, Стас тут же шагнул следом, закрыв за собой «дверь».
Внутри оказалось довольно просторно, хоть и аскетично. Пол был закрыт грубой серой тканью. Все та же лежащая в углу циновка, пускай расписная и потолще. Седло с коня стояло тут же. По центру же тихо дымился небольшой, обложенный камнями костерок с чайничком. Дым от костра уходил в прорезанное сверху отверстие.
Господин Тэйчи нашелся на аккуратном складном стульчике. Самурай откинулся на тканевую спинку и задумчиво разглядывал гостей.
Ордынцев не удивился, увидев на коленях мужчины два клинка в ножнах. Один, что примечательно, был заметно короче второго.
Если описать самурая парой слов, то Стас выбрал что-то вроде: «черноволосый, темные круги под глазами, усталое лицо, сложная прическа». К счастью, в этом мире хотя бы обошлись без своеобразного японского бритья верхней части черепа. Однако конструкция из тонких палочек и закрученных локонов внушала серьезное опасение.