Вот только яркая вспышка света, произошедшая за спиной Стаса, сыграла решающую роль. Она почти полностью ослепила копейщика, заставив того ощутить столь неприятную беспомощность.
Страх смерти словно бы переключил невидимый тумблер в голове крестьянина, и тот, издав нечленораздельный боевой клич, кинулся вперед, выставив копье.
Стаса спасла лишь реакция и то, что его оппонент все еще плохо видел.
Копье почти задело бок мужчины, воткнувшись в спрессованную землю упавшей с неба плиты.
Ордынцев же кое-как устоял на ногах после стремительного рывка. В голове землянина все перемешалось, но это не мешало ему осознать простую истину – если он не заберет копье, то вскоре сможет в полной мере прочувствовать его в своих внутренностях.
Живот стремительно сжался от такой перспективы, и Стас ринулся вперед, пытаясь перехватить и отобрать проклятую деревяшку.
Но, к несчастью, копьеносец уже пришел в себя достаточно, чтобы заметить маневр землянина.
Копье вжикнуло и чуть было не воткнулось Стасу в глаз, заставив спешно отскочить вбок. Озверевший копейщик шаг за шагом теснил уворачивающегося и отступающего мужчину. Будь на месте крестьянина настоящий воин, то все закончилось бы очень быстро и печально.
Копьеносец же медлил и опасался каких-либо неожиданных действий со стороны предполагаемого дворянина.
Однако долго подобная пляска со смертью не могла продолжаться.
Очередной удар, который Стас чудом пропускает мимо себя, но он слишком рано порадовался, ведь неприятно оскалившийся туземец резко развернул свое оружие и ударил Стаса тупой стороной копья прямо в голову.
Мир мужчины содрогнулся, и Ордынцев с хрипом рухнул на землю, сильно ударившись локтем о какой-то неудачно подвернувшийся камень.
Над ворочающимся Стасом застыл торжествующий крестьянин. На его лице застыло глубокое удовлетворение – не каждый день появляется возможность безнаказанно убить одного из проклятых аристократов.
Копье, словно гильотина, медленно поднялось. Стас, будто сторонний наблюдатель, следил за неспешным подъемом, ожидая неминуемого удара. Наконечник его собственного орудия убийства выглядел отвратительно – дрянная сталь, грубая обработка.
«Быть убитым таким убожеством, все равно что быть забитым дубиной». – мелькнула у Стаса последняя мысль.
– А-а-а! – Смуглый местный испуганно взвизгнул, наклонившись и посмотрев куда-то вниз. Ордынцев расширившимися глазами смотрел на свою верную Левиафан, которая, выпав из футболки во время сражения, теперь зло вцепилась в ногу почти что убийцы своего хозяина.
Храбрая змейка рьяно извивалась, доставляя агрессору массу «приятных» удовольствий. Ее кольца изо всех сжимали грязную ногу, пытаясь сломать. Другое дело, что маленькая змея, естественно, не могла этого сделать, но это не мешало ей пытаться.
– Ах ты подлая тварь! – кулак крестьянина с силой рухнул на голову бедной Леви, заставив ее всю содрогнуться от невыносимой боли. О чем говорить, если длина полоза после обновления не превышала даже одного метра.
Второй удар кулака окончательно отбросил Левиафан, заставив ту безжизненно рухнуть на траву.
Вот только ее самоотверженность позволила Стасу, пошатываясь, вскочить с земли, после чего кинуться на отвлекшегося противника. Первым делом мужчина схватил копье, не давая направить его в свою сторону.
Все затопило черно-красным. В сознании Ордынцева мелькнули неестественно широкие белки глаз копейщика, но дальше мир резко завертелся.
Осатаневший землянин сбил своего врага с ног и тут же навалился сверху, прижав его же древко копья к горлу и начав душить.
Даже несмотря на удар по голове, Стас был намного физически крепче крестьянина, который всю жизнь недоедал и голодал. Более того, подобным образом жили и его предки.
Все знают, что люди прошлого жили намного меньше, но мало кто задумывается, насколько же сокрушительным ударом по здоровью населения может стать нехватка питания в детстве.
Если поначалу бьющийся на земле копьеносец пытался отодвинуть душащее его сверху копье, то затем, освободив одну руку, он в безумной надежде принялся царапать и бить Стаса по лицу.
Бесчисленные порезы и ссадины от черных ногтей туземца покрывали лицо озверевшего Ордынцева, который что-то бессвязно хрипел в лицо своего несостоявшегося убийцы.
В голове мужчина яростно кричал, но сжатые судорогой легкие выдавливали лишь этот болезненный хрип.
Словно смеясь над прибывшим в этот мир землянином, тучи рассеялись, радостно освещая царившую вокруг жестокость. Светлый яркий день позволял во всех подробностях рассмотреть окружающие зверства.