Ведь от этого зависела вся его дальнейшая жизнь.
*****
«Что это, ёкаи ее побери, за хрень?! — Ордынцев с перекошенным злостью лицом вертелся перед зеркалом, рассматривая свою спину и обратную сторону рук: «Как это вообще могло произойти?!»
Само зеркало было откровенно небольшим и судя по резной раме являлось предметом роскоши. Было удивительным, что оно все же оказалось в комнате мужчины.
Разлегшаяся на освящаемой солнцем стороне футона Левиафан решительно не понимала причины ярости мужчины.
Подумаешь, запах хозяина стал куда меньше напоминать человеческий и куда больше змеиный.
Так ведь это же лишь плюс!
Да и еще сильнее побелевшую кожу разве можно рассматривать, как минус? Еще немного, и любимый хозяин станет таким же белым, как и прекрасная чешуя ее самой.
А что уж говорить про парочку стильных беловатых чешуек, которые выросли на спине и руках мужчины?
Левиафан и так считала хозяина идеальным, но здесь ее восхищение взяло новую планку.
«Господину намного лучше подойдет длинный хвост, а не эти уродливые конечности, на которых он ходит сейчас». — Леви даже решительно кивнула мордочкой, повторив жест, который она так часто видела у двуногих.
К сожалению, хозяин упорно отказывался осознать свое счастье и теперь метался перед зеркалом словно раненный и до крайности обозленный зверь.
«Чертова прана и все, что с ней связано! Какого демонского отродья я обзавожусь змеиными чертами?!»
Ордынцев наклонился и присмотрелся к радужке. Так и есть, она приобрела подозрительный зеленоватый оттенок, сменив его привычные карие глаза какой-то темной мутью.
Станислав покачал головой и мрачно сел на футон, скрестив ноги. К его спине доверчиво прижались змеиные кольца, словно пытаясь подбодрить и поддержать.
Он так и продолжал смотреть в небольшое зеркальце, стоящее на полу, словно надеясь, что все увиденное исчезнет, будто страшный сон.
Мутации и прочие изменения не были редкостью в этом мире. Тот же клан Киатто мог бы рассказать об этом, как никто другой. Да и не одни они имели подобные особенности.
Другое дело, что любое столь радикальное изменение внешности могло сказать знающим людям слишком многое, а именно, что у его обладателя имеется какая-то родословная.
Обладание же родословной в этом мире стоило очень и очень дорого.
И Станислав еще не обладал достаточной силой, чтобы суметь себя защитить от многочисленных жадных глаз.
Так как от воителей куда чаще рождались люди с повышенным уровнем праны, то кланы не стеснялись воровать детей или женщин своих врагов, чтобы усилить свою собственную кровь. Родословную таким образом тоже мождно было попытаться украсть.
Иногда подобное могло произойти и с кем-то из мужчин, если приз был слишком ценен.
Конечно, пока что он мог держать эти изменения в тайне, но в конце концов о них придется рассказать.
Главное, к тому моменту начать из себя представлять хоть что-то.
А это значило, что стоит еще сильнее налечь на тренировки.
К тому же, не стоило забывать, что хоть ему и нравились змеи, но становиться долбанной змеей ему как-то не хотелось. Невольно перед глазами вставали фильмы вроде «человека-мухи», где один ученый исследовав телепортацию, соединил свою ДНК с ДНК мухи.
Ордынцев криво усмехнулся. Он уже понял, что ускорение изменений наступило из-за увеличения его резерва праны, а соответственно и общего числа этой энергии внутри организма. И чем дальше этот процесс зайдет, то тем серьезнее будут последствия.
Однако делать было нечего.
Станислав смутно подозревал, что стало причиной подобных мутаций. Хоть момент переноса в этот мир был размытым, и он почти ничего не видел, Ордынцев все же успел заметить некую светящуюся линию, соединившую его и уходящую куда-то в сторону.
Теперь он догадывался, куда именно шел второй конец этой «веревки». В таком случае внезапное увеличением интеллекта Левиафан уже не выглядело столь удивительным.
Зеленые глаза прищурились. Требовалось ускорить освоение нового мира. И у землянина уже была на примете парочка искусств для дальнейшего исследования.
И главным среди них было то, что с рядом условий позволяло убить даже сильнейших представителей этого мира.
Искусство, что своей смертоносностью завоевало пугающую славу еще на Земле. Да и здесь его слава гремела не меньше.
От него прерывались династии, без сил падали армии и умирали великие политики и полководцы.
Искусство яда, хоть и не очень одобрялось воителями, но все же не было запрещено, как у тех же самураев.
И будь он проклят, если яды его изготовления не будут греметь по всему этому проклятому миру.