Тем не менее, даже так, Широ выделялся в том числе и на фоне самых рьяных любителей тренировок.
Холодная и устремленная воля, даже без намека на слабость или эмоции.
Пришедший в их клан целитель учился не просто прилежно. Он учился идеально.
Каждая свободная минута, не занятая сном, была четко распланирована и несла в себе что-то полезное для гостя.
Что бы лучше это осознать, стоит внимательно приглядеться к расписанию Ордынцева.
После того, как он просыпался, то немедленно приводил себя в порядок и шел принимать завтрак с Кизаши. Слуги приносили им еду прямиком в лабораторию внука Хидэо, поэтому в это же время Стас учился письму и старательно запоминал те или иные иероглифы, задавая вопросы касающиеся письменности.
Завтрак они заканчивали чаем, после которого Ордынцев садился за тренировку исцеляющей руки. Последняя могла продолжаться весь день вплоть до самого сна без единого отдыха и послаблений.
Вечером же перед сном он снова старательно повторял те иероглифы, которые он выучил с Кизаши ранее, выписывая непонятные моменты на отдельный свиток, чтобы спросить о них позднее.
И придерживаясь подобного темпа, Широ не делал пауз, не отвлекался и не медлил. Он работал с четкостью бездушного и беспощадного даже к самому себе механизма.
Казалось, что даже если весь мир рухнет, на его обломках останется неподвижная фигура Ордынцева, незыблемо пытающаяся узнать тайны вселенной.
Впрочем, если снаружи он был бесстрастен, то внутри него ни на секунду не ослабело клокочущее пламя жажды знаний, опаляющее своим огнем его внутренности.
Единственные паузы, которые Ордынцев себе позволял, это изучение письма и расспросы Кизаши о тех или иных фактах из жизни воителей. И делал он все это исключительно в обед или ужин, совмещая принятие и усвоение материальной еды и пищи для ума.
Стас знал, что принимать пищу и что-то учить или читать отнюдь не полезно для пищеварения, но повод пренебречь этим правилом был слишком важен, чтобы обращать внимание на такие тонкости.
Землянин отлично понимал, что без досконального знания культуры его новых «друзей» далеко он не уедет.
Без понимания культуры невозможно вовремя заметить слабости и прорехи в защите его противников.
А уж в противниках недостатка не будет, ведь на данный момент ими предположительно было население целого мира за исключением одного-двух человек.
Столь жутко рациональный и четкий подход наполнял душу алхимика одновременно восхищением и неуверенностью.
Было во всем этом нечто неправильное.
В культуре воителей тренировки и движение вперед ассоциировались с неким таинством и священным путем, по которому человек идет всю свою жизнь.
Ордынцев же извращал привычное священнодействие, превращая его в нечто иное.
Взять хотя бы то, как Широ тренировал исцеляющую руку. Он садился напротив червяка и замирал.
Проблема была в том, что, так или иначе, любой человек не может совсем не двигаться. Моргание, непреднамеренные вздохи или выдохи, почесывание – список можно продолжать и продолжать. Подобные моменты невозможно контролировать до конца.
Но к целителю все это не относилось. В такие моменты его тело было настолько неподвижным, что создавалось впечатление, что за стулом сидит самая настоящая статуя или труп.
Чего стоил хотя бы никогда не моргающий змеиный взгляд, которым он неотрывно следил за половинками червяка?
Кизаши готов был поклясться, что однажды, случайно скосив взгляд, он увидел, как муха села тому на зрачок, и он даже не моргнул!
В ту секунду Кизаши инстинктивно отвел взгляд, а когда все же вернул, мухи уже не было, но алхимик был уверен, что страшная картина ему не померещилась
А чего внуку Хидэо стоила ручная змея?!
Кизаши был уверен, что сами демоны стояли у истоков зачатия этой твари. Иначе он не мог логически объяснить откуда она взяла столь противоестественную мстительность и умение пробираться через демоновы стены?
Молодому алхимику очень скоро стало ясно, что питомица целителя совершенно не забыла ту попытку себя погладить, поэтому теперь любое движение парня сопровождал внимательный и предвкушающий взгляд.
Стоило же ему лечь спать и проснуться поутру, как он с возмущением увидел свои собственные тапки, которые обзавелись десятками характерных отверстий, до верху наполненных разъедающим все и вся ядом.
Когда же раздраженный Стас был отвлечен внуком Хидэо от тренировки и потыкал Левиафан носом в истерзанные тапки, то Кизаши во взгляде демона, лишь притворяющемся змеей, прочел окончательное решение по поводу своей собственной судьбы.