— Нет, — Минору и Стас, отрицательно покачали головами. — Здесь нет присутствия хаоса.
— Хоть что-то. Я не верю, что нам продолжит так везти.
Стас молча покачал головой. Он бы не назвал все происходящее «везением».
Единственное на что он надеялся, это то, что все, что они делают, того стоит.
Ранее говоря о жертвах и цене, которую надо заплатить за победу над хаосом, Стас Ордынцев размышлял абстрактно.
Он поставил себе цель и сделал все возможное, чтобы ее добиться, убедив дядю Кейташи в своей правоте.
Вот только сейчас он был вынужден столкнуться с тем, что на бумаге звучало так просто.
Теперь он должен был узнать, почему гражданская война по праву считается одним, если не самым худшим из типов войн.
Глава 20
Стасу пришлось переоценить личность Аоя. Он оказался намного более коварным, чем казался изначально.
Да, их план, включающий в себя сбор определенной боевой мощи, все еще был в силе.
Им надо было действовать быстро. Следовало соблюсти тот иллюзорный баланс между необходимым числом войск и тем временем, когда хаос узнает об их подготовке.
Нельзя было позволить хаоситам успеть подготовиться и стянуть свои силы, приготовившись их встретить. Тогда клан Мизуно рисковал утонуть в крови.
Тем не менее это не помешало Аою сделать то, что он сделал.
Стас подозревал, что столь глубокое интегрирование мелких кланов в политику основных семей Мизуно не могло обойтись без проблем.
Водяные кланы слишком тесно сплелись со своими вассалами, от чего ряд сложностей не мог быть решен.
Аой Мизуно со всем «изяществом» своего времени разрубил этот Гордиев узел.
Первый клан, который они встретили, был выбран не случайно. Дядя Кейташи прекрасно знал, что они не предоставят воинов, поэтому сделал их наглядным примером для других кланов. У Ирики так же не было высших, чтобы оказать достойного сопротивления. Тем не менее у них все еще были их жизни, которые легли на алтарь успеха.
Стоило следующим семьям увидеть то, во что превратились Ирики, как любые потенциальные возражения умирали у них же на устах. Теперь в их глазах горел страх, а позы, когда они приветствовали Аоя, выражали лишь одну — покорность.
Вот только Аой Мизуно не собирался на этом останавливаться.
— Этот клан заражен скверной хаоса. Наказание за предательство Мизуно и служение темным силам лишь одно — смерть!
Испуганные, ничего не понимающие несчастные глупцы. Они пытались кричать, они умоляли и пытались переубедить предводителя «инквизиции», чтобы он смилостивился над их душами.
Все зря, ведь ему было все равно. Каждый из них был костью в горле новой политики великого водного клана и клан в лице Аоя решал проблему единственным известным ему способом.
И никого уже не интересовало, был ли среди них хоть один хаосит или не было. Десяток присоединившихся вассалов, в которых уже были высшие, почти не замечал тех жалких попыток сопротивления, которые оказывались тому кованному сапогу, который давил и уничтожал их одного за другим.
Единственной светлой новостью во всем этом кошмаре было то, что Стас и его люди больше не принимали участия в карательных акциях. Конгломерат Мизуно успешно сам переваривал ставшие ненужными части самого себя.
— Это так необходимо? — с холодным безразличием спросил Ордынцев, стараясь никак не показать свои настоящие эмоции. — Пока мы уничтожаем ваших же вассалов, шанс, что хаос все же узнает о наших приготовлениях, растет.
Глаза землянина не отрывались от разверзнувшейся водной стихии, внутри которой крутились и тонули обломки того, что раньше было зданиями и чей-то жизнью.
Остатки уничтоженного клана пытались прорваться через плотное оцепление, но все было тщетно. Даже если бы они каким-то чудом сумели пробить первую линию, за ней было еще три таких же.
— Боюсь, что это и впрямь так, — сухо кивнул Аой, следя за методическим уничтожением живой силы своих политических противников. — Если то, что вы рассказали о будущем вторжении хаоса правда, то я хочу, чтобы клан Мизуно был сплочен как никогда. Больше никаких пререканий и споров. Лишь одна воля и единый путь.
— Вы уверены, что глава оценит… Ваш способ решения этой проблемы? — Стас сделал паузу, чтобы донести свою мысль до собеседника. — Он может посчитать все происходящее слишком радикальным.
Аой нахмурился, крепче сжав в руках топор.
— Я верный слуга своего господина и приму любое наказание, которое он мне назначит. Но сейчас он ранен и ответственность лежит на мне. И я решаю, что сейчас делать. У тебя, Сумада, с этим какие-то проблемы?