— Кэтсуя-сама, что будем делать дальше? — робко уточнила Каэда.
— Зови меня, как и раньше, без суффиксов, — вздохнула паучиха, с силой растирая лицо, чтобы хоть немного прийти в себя.
Долгий побег все же сказался на силах ёкая.
— А насчет дальше… Первым делом мы должны добраться до великих духов и сообщить им о новом вторжении хаоса. Видят Ками, скорее всего оно неминуемо. Потом…
— Кэтсуя, подожди, — вмешалась молодая ёкай, внезапно подпрыгнув. — Надо вначале сообщить Широ обо всем этом.
— Каэда…
— Ну правда! Великие духи же живут в горах? Нам не придется делать большой круг. Я всего лишь предупрежу его, чтобы он меня не терял. Вдруг он решит наведаться к убежищу сенсея и попадет в беду? К тому же, я не говорила, но прямо сейчас он работает над техникой уничтожения хаоса…
— Что, прости? — вскинула руку кумо, вопросительно поднимая одну из бровей. — Повори-ка свои последние слова.
— Ну, да, — Каэда смешалась, осознав, что сболтнула «лишку», но все же решила продолжить, кратенько рассказав о работе мастера.
— Вот значит, как, — задумчиво хмыкнула паучиха. — Это и впрямь полезное начинание, которое и впрямь может заинтересовать Великих духов. Если Змей сможет сделать то, что задумал, он окажет неоценимую помощь нашему миру. Я забираю свои слова обратно. Твой человек выгодно отличается от большинства представителей его рода.
— Значит. — с надеждой затаила дыхание Каэда.
— Да, вначале мы заглянем к твоему Широ. Будет большой утратой, если специалист его уровня бесславно сгинет в лапах хаоса.
— Ура!
— А теперь хватит разговоров. Мы должны поспешить. — пара секунд и больше ничего не говорило о том, что ранее на этой полянке кто-то был.
Глава 3
— О-о-о, Широ-кун, как я рад тебя видеть, — старик Сатоши ничуть не изменился с их последней встречи. Все тот же добродушный оскал сморщенных словно сухофрукт губ и алчущий прищур белесых глаз. — Я так смотрю ты наконец закончил со всей это бесполезной политикой и вернулся к чему-то и впрямь важному?
— И я рад вас видеть, Сатоши-сан, — холодно улыбнулся Стас, с удивлением осознавая, что он и впрямь рад вернуться в это место.
Да, стоящий напротив него человек был живым воплощением сразу нескольких смертных грехов, и да, при любой удачной возможности он немедленно попробовал бы расправиться или подчинить своего более молодого коллегу.
Вот только все это ничуть не умаляло его выдающийся интеллект и гениальный разум.
Учитывая же то, как много Стасу приходилось работать с ничего не понимающими и не желающими понимать туземцами, общение с Сатоши было похоже на пребывание в прохладной тени после невероятно удушливого махания тюремным кайлом на солнцепеке.
А насчет его возможной злокозненности… Надо было всего лишь не давать противнику возможности ударить.
Землянин был уверен, что с обратной стороны сам Тэкехиро поступал точно так же, ничуть не доверяя уже самому Ордынцеву.
Столь извращенно уродливая связь в глазах Станислава иной раз выглядела намного ценнее, какой-то там дружбы. Ведь оба из присутствующих находили большое удовольствие в изучении тайн мироздания, при этом ничуть не скрывая то, как они относятся к оппоненту.
В некотором роде они были даже более искренни, чем могут быть самые лучшие друзья.
Не даром существует поговорка, что в жизни нет более преданного тебе человека, чем твой враг.
— Вам не нравится политика? — приподнял бровь Ордынцев, устанавливая уже известную треногу возле сложного постамента, сделанного из нескольких различно сделанных уровней.
Каждый из постаментов имел лишь несколько взаимосвязанных друг с другом элементов, которые были тщательно экранированы и защищены.
Сатоши явно не терял времени даром, значительно усложнив и улучшив систему сдерживания хаоса.
Самого объекта исследования пока не было, его планировалось принести позднее.
— Откровенно бесполезное занятие для хоть чего-то смыслящих в этом мире людей, — презрительно сплюнул старик в собственном доме. — Любая тварь в этом мире стремится к тому, чтобы пожрать, поспать и потрахаться. И мы, люди, чтобы бы там эти монахи не думали, не исключение. И это абсолютно нормально. Вот только именно здесь и проявляется главный идиотизм большинства людей.