Ольга с улыбкой на лице провожала взглядом растворяющуюся в воздухе троицу. Ещё некоторое время, засыпая, она тихо хихикала, вспоминая сцену с пропавшей со стола книжкой.
На следующее утро Ольга пошла в больничную библиотеку.
Старенькая, седая как лунь, библиотекарша при виде Ольги оживилась:
– Проходи, девонька, тебе какую-то конкретную книгу доктор рекомендовал, или просто что-то почитать?
– Мне доктор ничего не рекомендовал, – робко уточнила Ольга, – я сама захотела… две книги можно?
– Да хоть десять, – улыбнулась старушка, – если они не запрещены для пациентов. Название говори.
– "Машина времени" Уэллса и "Толкование снов" Фрейда…
– Фрейда не дам, – сказала, как отрезала библиотекарша, – запрещено давать книги по психологии пациентам. Это осложняет лечение. А вот Уэллса сейчас поищу, помню где-то был…
– А у вас было, – осмелев спросила Ольга, – самое первое издание?
– Это которое 1900-го года? Да было… да сплыло, – ответила старушка-библиотекарь не отрываясь от поиска книги, – Представляешь, нашли несколько лет назад в подвале заброшенного корпуса целую коробку с раритетными книгами. Главврач было даже распорядился отдать на реставрацию. А книжки вместе с коробкой… фить и исчезли, как и не было никогда.
Ольга очень внимательно слушала старушку.
– На, вот, держи Уэллса, – вынырнула откуда-то из-за высоких книжных полок библиотекарша и протянула Ольге томик, – это, конечно, не первое издание, но тоже старое, послевоенное.
Ольга аккуратно взяла из рук старушки книгу и прижала к себе:
– Спасибо большое!
– И я тебе, милая, благодарна, что зашла. В последние годы редко кто за книгами приходит… – с грустью вздохнула библиотекарша, – в основном в телефоны утыкаются. А ты приходи чаще.
Ольга пообещала зайти ещё и очень быстрым шагом пошла в свою палату.
В своей палате Ольга углубилась в чтение. Читая о приключениях путешественника во времени в далёком будущем она постоянно думала о том, что же ей хотел сказать Геннадий Вадимович, так настойчиво рекомендовавший "Машину времени"?
Ольга очень хотела найти ответы на вопросы о своей жизни, чтобы жить дальше. Пока явных ответов она не видела, но… блокнот с ручкой положила рядом с собой – для "отчётика".
Счастье
"Что такое счастье? Как отличить счастливого человека от несчастного? Как самому стать счастливым???" – Написала Ольга в дневнике и отложила ручку в сторону.
Сейчас, когда острая фаза депрессии отступила и лечение приносило первые результаты, Ольга всё чаще задавалась вопросом: как жить дальше? Уже после того, как она выйдет из клиники. И вопрос счастья был одним из тех, которые волновали сильнее всего.
"Казалось бы, что тут сложного, – продолжила писать в дневнике Ольга, – Если человек доволен жизнью, значит, он счастлив. А значит ли то, что счастливый человек всегда доволен жизнью? Или нет? И много ли на свете людей, довольных жизнью и одновременно, счастливых?"
Ольга вспомнила о чём говорили в её окружении. С грустью и разочарованием поймала себя на мысли, что практически все беседы с друзьями, родственниками, коллегами – были сосредоточены вокруг жалоб и недовольства. У одного поломалась машина, другой нахамили в магазине, у третьих в семье ругань, четвёртый сидит без работы, пятый с работой, но без денег. Получается они все несчастные люди? Или всё-таки нет? Ведь иногда те, кто ещё пятнадцать минут назад с упоением жаловался "на жизнь", вдруг начинали улыбаться. А иногда даже смеяться!
– О, душенька-Оленька, вы дневничок-с завели? Чудесненько!
Услышав знакомый голос Геннадия Вадимовича Ольга непроизвольно улыбнулась, ожидая новых смешных историй о проказах Андрюшеньки.
– О чём-с пишите, дорогушенька? – Поинтересовался Геннадий Вадимович, исподтишка заглядывая в записи, – почерк у вас, милочка, крайне занимательный! Вот смотрите, – показал пальцем на строчки доктор, которого "уже не было в живых", – у вас, голубушка, энергичный росчерк пера: буковки в конце строчечки, как будто вверх убегают. Это значит-ца, Оленька, что вы очень нетерпеливы-с. Настолько, что напрочь игнорируете завитушечки на крайней буковке слова и, как будто бы, обрываете написание. И при этом, душенька… вы поглядите-ка какая прелесть! – Геннадий Вадимович заметно воодушевился, продолжая изучать почерк Ольги, – у вас в буковках "вэ", "дэ", "эр" и "у" не петелечки, а прям такие… ух, брызги в разные стороны! Как у Фёдор Михалыча…