– В чем дело? – спросил я.
– Мы не покинем башню без нашей госпожи, – наконец соизволил подать голос один из них, кажется, Лиэссе.
– Мальчик, тебе лучше делать, как я скажу, ведь здесь вы только помешаете, к тому же я не предоставляю место для проживания никому, кроме больных, к коим вы не относитесь, – попытался я уговорить их по-хорошему.
Привставшая на локте эльфийка рассерженно сверкнула темными глазами и тоже подала голос:
– Вы можете быть свободны, мне ничего здесь не угрожает.
Эльфы даже не обратили на это внимания, игнорируя приказ и оставаясь на месте. Лиэссэ со злостью уставился на меня и процедил сквозь зубы:
– Не тебе, маг, меня мальчиком называть, пока сам не достиг и трех сотен циклов.
От последней фразы поморщились все присутствующие, включая второго эльфа, скорее всего кое-что сообразившего на основании реплик своей госпожи. Этот Лиэссэ точно не большого ума, раз даже не способен оценить противника. Нинээль уже собралась было одернуть своего охранника, но не успела.
– Дух, выстави их вон, – приказал я хранителю башни, так как мне надоело препираться с этим хамом.
Раньше я его просто припер бы к стенке и оставил так на пару дней – вдруг образумится, но подобные действия уже давно не забавляют меня, вызывая лишь скуку. С тихим хлопком охранники исчезли из комнаты: дух без труда выбросил их за пределы моих владений, кажется, куда-то в район трущоб. Пусть помесят грязь, может, в следующий раз повежливей будут.
– Прошу простить моих сородичей за подобную грубость, они будут строго наказаны, – произнесла темная, успевшая встать с дивана и склониться передо мною в уважительном поклоне. Ну вот и что будешь с ними делать: из одной крайности в другую, ведь ей без всех своих побрякушек не следует двигаться и испытывать сильные эмоции, которые способны привести к выбросу силы. А Расм стоит столбом с довольной миной на лице и наслаждается устроенным спектаклем. Махнув ему рукой, чтобы уходил, я повернулся к пациентке:
– Теперь, когда ничего мне не мешает, я все же хотел бы приступить к обследованию, на сегодня у меня записаны не только вы.
Без лишних возражений эльфийка улеглась на диван, и я смог наконец взяться за дело. Внимательно осматривая силовые потоки, циркулирующие по телу, с помощью набора специальных заклинаний я определил состояние больной. Первые признаки тяжелой стадии только начали проявляться в виде деформации и нескольких разрывов каналов, но разрушение еще далеко не зашло, и вполне возможен положительный результат лечения, главное, хорошо залатать поврежденные участки до перекачки магической энергии из тела.
Со вздохом я развоплотил заклинания и посмотрел в глаза Нинээль.
– У меня есть для вас две новости: одна плохая, другая хорошая. Плохая заключается в том, что у вас начинается третья, самая сложная стадия болезни. Хорошая же – все поправимо, вы можете выздороветь, и впоследствии не будет никаких осложнений. Какие-нибудь вопросы?
– С учетом осмотра, сколько будет длиться лечение?
– Ну, вылечу я вас часа за два, если все пойдет как надо, но после этого вы будете похожи на скелет, и восстановление займет около двух-трех дней, даже с моей помощью. Все-таки это очень большая нагрузка на организм. Будь вы человеком, мне потребовался бы еще один целитель для предотвращения летального исхода.
– Хорошо, сколько вы возьмете за свои услуги?
– Обычно я беру полтысячи золотых за излечение колдовской лихорадки на средней стадии, но ваш случай сложнее, поэтому с вас семьсот золотых монет, или семь эльфийских хрусталей
– Сейчас? – поинтересовалась ничуть не удивленная эльфийка: судя по всему, Гинс просветил ее относительно моих расценок.
– Ну что вы, только после окончания лечения, – отказался я. – А теперь пройдемте сюда.
Я указал на дверь напротив выхода, ведущую из приемной в специально оборудованную комнату, где я лечу больных, которые причиняют много неудобств, вроде внезапных выбросов силы. Здесь они способны уничтожить лишь металлический стол с зажимами для тела, рук и ног. Естественно, на всю комнату наложена отличная магическая защита.
– Только предупреждаю сразу, всю свою одежду оставляете в приемной. – В ответ на вопросительно-удивленный взгляд я пояснил: – Если вы не снимете ее, то к концу лечения она превратится в горстку лоскутков, разбросанных по комнате.
– Как скажете, вам лучше знать, – согласилась Нинээль и принялась раздеваться, я же с удовольствием за ней наблюдал.
Все-таки как хорошо, что темные эльфы не страдают излишней стыдливостью и спокойно относятся к своей наготе. Была как-то у меня знакомая эльфийка, так я их характер хорошо изучил.